Война! Жанруа до скрипа сжал челюсти. Не просто стычка или мелкая свора на несколько месяцев. А полноценная война на годы, а возможно, и до полного уничтожения одной из сторон. Что сделают люди, увидев, как сцепились их враги?
До поместья уже стали доходить слухи, что и у волков что-то случилось с какой-то значимой персоной и они подозревают вампиров.
Инедия утонит в крови! Как только Наследник испустит последний вздох, можно будет отсчитывать последние дни мирного существования империи, а дальше только боль, кровь и смерть…
Старейший обещал пребыть еще две ночи назад, а его все еще нет.
Торопливые человеческие шаги вампир расслышал сразу, как только лекарь повернулся спиной к постели наследника. В дверь поскреблись и сразу открыли.
— Валнир… — склонился в поклоне сухонький старик.
— Говори, — перебил его Жан.
— Боюсь, что мы ничего не можем сделать, — пряча красные от усталости глаза, тихо сказал старик. — Понимаете, сейчас любая порция крови не задерживается в теле Наследника дольше получаса. Думаю, что к следующей ночи он исчерпает весь свой магический резерв…
— А его суть? — хрипло уточнил вампир. — Его вторая ипостась, что с ней?
— Насколько я могу судить, у Наследника уже нет второй ипостаси. То, что еще борется за жизнь — его человеческая часть, его разум.
— Да как ты смеешь? — прошипел Жан.
Старик, все так же не глядя на вампира, рухнул на колени.
— Молю вас, вы можете убить меня, но я клянусь всеми Богами, что уже ничто не поможет Наследнику трона.
Старик закрыл голову руками и сжался в комок на полу. Жан как-то особенно резко осознал, что старика выбрали. Скорее всего, те три десятка лекарей, знахарей, целителей и прочих, просто кидали жребий — и он выпал этому несчастному. Он пришел сюда не осматривать Николаса и не помочь ему, а просто собирался с духом, чтобы сообщить это весть ему, Жану.
Вся ярость пропала, медленно уступая место отчаянью и обреченности.
— Сколько, ты говоришь, у него времени?
— Самое большее до завтрашнего заката, — дрожащим голосом донеслось с пола.
Жан закрыл глаза.
— Уйди, — махнул он рукой.
Старика вынесло за дверь с поразительной для его возраста скоростью.
— Люди! — брезгливо сморщился Жан.
Даже этот немощный старикашка — и тот смерти боится. За жизнь хватается, хотя у них она короче, чем у любой другой расы.
В голове стало пусто. Эмоции и мысли ушли. Все было понятно без слов. Вампир опустился в кресло. Он знал, что нужно доложить о новости императрице, но идти к ней не хотелось. Знал и то, что после этого разговора он должен будет отдать ряд поручений рыцарям в его подчинении. Он знал все, просто потому что обучался вместе с наследником и был достаточно стар, чтобы понимать какое место он занимает. Жан знал, что ему нужно увидеть единственного друга. Знал, что нужно проститься. Но, ничего из этого он не мог сделать. Тело налилось свинцом, а разум накрыла волна расслабленности. Что бы он сейчас не сделал — все бессмысленно. Все его действия не изменят будущего…
Жан резко выпрямился, пронзенной мыслью. Последним повелением его друга было — вернуть волчицу и лису родным. Он желал позаботиться о тех, кто оттянул его конец. Если бы не эти странные звери, то он остался бы в городе Праха.
Рыцарь выскочил из комнаты через другую дверь. Пройти через покои Наследника ему не позволила бы совесть. Он обязательно придет проститься, но только после того, как выведет этих двоих из замка.
Акт 6
Действие 2
~ Акара. Империя Инедия. Поместье правящей ветви. Гостевые покои ~
— Нет, Рамук! — простонала я, стукаясь лбом о холодную столешницу.
— Сама виновата, — безжалостно припечатал страж, расставляя фигуры на доске. — Четыре: один — в мою пользу!
Я еще раз посмотрела на фигурки шахмат и скорчила жалобную мину.
— Ну, я же девушка, в конце концов! Что, сложно было поддаться, да?
— Нашлась, тоже мне, девушка! Волчица ты, а не девушка! — выдал этот джентльмен.
— От упыря слышу! — огрызнулась я.
— Еще партию? — спросил он.
— Нет уж! Я с тобой больше не играю! — решительно сказала я и встала.
Милисса смотрела на меня слегка ошалелыми глазами, но уже куда более спокойно, чем в первый раз, когда я вот так поговорила с вампиром. Она сидела у окна, поджав ноги в кресле, и старательно что-то вырисовывала на листке бумаги. Она уже второй день выводила угольным карандашом какие-то символы и черточки, но наотрез отказалась рассказывать что это.
Мы здесь уже второй или третий день. Нас с ней исправно кормят три раза в день. По комнатам покоев мы можем передвигаться, как захотим, но вот за порог — ни-ни. Стражей с того момента, как ушел первый становилось все больше и больше. Сначала появился этот самый Рамук. Молодой парнишка, по меркам самих вампиров. Ему что-то около шестидесяти. Тонкие щегольские усики плохо вязались с шириной его плеч и басовитым тембром голоса.
Через пару часов появилось еще трое, потом еще и еще. В общем, за дверьми покоев, в большом холле, которой плавно перетекал в коридор этажа собралось уже около пятнадцати вампиров. Все как на подбор, в одной и той же форме. В одинаковых камзолах, с нашивками черных птиц на рукавах. У всех холодный блеск в глазах и разное оружие.
Сначала я не поняла, зачем столько. Потом предположила, что вампиры опасаются меня. Вдруг кого захочу убить. Но потом, все стало понятно — к ночи в холл заявилось несколько вампиров. Кто они и чего хотели было неясно, но охрана выпроводила всех. С тех пор раз в несколько часов заявляются разные делегации с туманными намереньями. Как не удивительно признавать, но нас с лисой защищали. Ни один из охранников-конвоиров не отвечал ни на один мой вопрос, поэтому в итоге все закончилось попыткой простого общения.
Я цапнула с блюда яблоко побольше и уселась на уголок кровати. Почесала тонкую повязку на шее. Жутковатый шрам никак не желал затягиваться окончательно, хотя все прочие раны уже доставляли куда меньше хлопот Милиссе.
— Не чешите, — сердито сказала рыжик.
Я показала ей язык и демонстративно убрала руку от повязки. Она закатила глаза, как воспитательница, которая уже по сотому кругу пытается втолковать что-то простое маленьким детям.
Милисса оказалась на диво спокойной и тихой. Говорила мало, мало ела и много спала. Я стерегла ее сон и тщательно контролировала все, что ей говорю. Если она стояла рядом я старалась не совершать резких движений. От девушки исходила причудливая смесь настороженности и доверия сразу. Чувствовалось, что ей спокойно, когда я рядом, но при этом она была готова к тому, что я изменю к ней свое отношение в любой момент. Складывалось не слишком приятное ощущение, что я приручаю дикого зверька, чтобы не дать ему сгинуть в лесу от холода и голода. Неприятно так думать о девушке, даже если она на половину зверь.
