— Вальтер, меня зовут Вальтер. И когда ты проснешься, то точно вспомнишь, что мы с тобой дружили…
— В каком смысле? — подозрительно перебила я.
Он глянул на меня непонимающе, а потом резко, буквально за секунду побагровел.
— Да как ты только могла подумать! Нет… нет… не в том смысле!
Я подняла руки, сдаваясь.
— Простите!
Альфа шумно выдохнул.
— Ты, как я вижу, понимаешь, что все это, — он развел руками, — сон?
Я кивнула.
— В реальном мире тебе сейчас очень плохо, Бэк, поэтому я здесь, чтобы ничего не случилось.
— И?
Вальтер вместо ответа повернулся в сторону кустов и свиснул. Показалась волчица. Она подползала к нам медленно, поджав уши и хвост. И даже попыток не делала подняться на лапы. Оказавшись у ног альфы, она преданно и ласково ткнулась в его руки.
Я от этой картины прямо умилилась. Все-таки есть что-то сакральное в мужчине с животным. Круче только мужчина с ребенком.
— Она невероятно ласковая, — заметила, наблюдая как волчица буквально лужей растекается под ладонями альфы. — Жаль такую убивать…
— Убивать?! — вскинул голову Вальтер. — Зачем тебе убивать собственного зверя?!
— А может я оборотнем быть не хочу? — поинтересовалась я, стирая с клинка собственную кровь. Накапало с руки. Миг — и оружие пропало.
Вальтер вздрогнул, когда я на него посмотрела, и отвел взгляд.
— Да, наверное, я могу тебя понять. Но, все равно не стоит отказываться от части себя, чтобы не случилось в жизни.
— Эта, как вы говорите, «часть» хочет меня убить!
Волчица подняла голову, глянула на меня и оскалилась.
— На котлеты пущу! — сощурилась я.
Альфа поперхнулся воздухом.
— Ребекка, ты волк. Оборотень. Ты не можешь воевать с частью себя. Это просто неправильно, да и глупо.
— И что вы предлагаете?
— Сейчас…
Мужчина склонился над головой волчицы. Уткнулся лицом ей в морду, удерживая голову так, что его глаза оказались напротив ее. Прикрыл веки и замер. Удивительно, что и зверь впал в какое-то подобие транса.
Я только плечами пожала. Таким оборотнем я не была, так что их повадки мне не знакомы.
Мужчина отмер достаточно быстро.
— Она не тронет тебя, — улыбнулся он.
Ну прям грустный мим, а не человек. Даже улыбка у него печальная какая-то.
— Точно? — усомнилась я.
— Слово альфы.
Волчица встала с травы, медленно подошла ко мне. Пристально всмотрелась в глаза, что-то такое там нашла и ткнулась носом в колени, потом в рану на бедре и несколько раз ее лизнула.
— Прощения просишь? — уточнила.
Она поджала уши и виновато глянула, как умеют только звери, с искренним раскаяньем.
— Прощаю! — я погладила животную сущность между ушами. — Без тебя мне было бы трудно, но это не значит, что я стану терпеть твои выходки. Живем мирно, дружим — и я не доставлю тебе проблем.
Животина лизнула мне лицо. Вильнула хвостом и в два прыжка скрылась за деревьями.
— Ну вот и все. Думаю, тебе не стоит оборачиваться ближайшие годы… — заметил альфа.
— Да я и не собиралась, — пожала плечами.
— Спи, девочка, — было последним, что я от него услышала.
Хлоп. И я все в том же бессознательном слое, куда меня выбросило из реальности.
Нус, коли мне разрешили поспать, следует доделать наладку этого тела.
Если уж и мне суждено быть телохранителем выбранного Великой волка, то должна соответствовать.
Глава 2
Вальтер. Ч. I
— Господин Хаурес, я все же настоятельно советую…
Бу-бу-бу, продолжал нудеть Рун. Я уже даже затрудняюсь сказать: какой по счету раз он пытается доказать мне, что я поступаю глупо.
— Я вас услышал, доктор, — разлепил я губы и прикрыл глаза, показывая, что не намерен дальше слушать его скулеж.
Подумать было о чем и без нравоучений белого халата. Как врач ушел из палаты — пропустил. Слух окончательно сдал, как и остальные возможности. Слабость, тошнота, спутанность сознания, как с большого недосыпа — теперь это норма. Думаю, мне осталось недолго…
Так о чем я? Да, вытянуть малышку оказалось трудно. Ее волчица была уверена, что она — не она, а кто-то другой, враждебный, опасный. Волчица показывала картинки крови и боли, мол она несет за собой смерть тысяч. А как учила меня мать, такое отношение зверя возможно, если по каким-то причинам человеческая половина претерпела разительные изменения личности. И животная суть никак не может это принять, потому и ощущает опасность.
О необратимых изменениях личности Бэк говорит и ее образ в подсознании. Даже человеческие психологи выстраивают море гипотез на основе снов, что уж говорить о нас. Она «отказалась» от себя. Во «сне» она другая. Сильная, взрослая, красивая, совсем другая, «эльфийка». Это было бы забавно. Простое желание девочки вырасти и быть красивой, если бы не ее нагота!
Даже в желании спрятаться и отказаться от себя, она уязвима и слаба. Даже в попытке сбежать она оказалась неспособна забыть о случившемся…
И слишком уж неутешительные выводы напрашивались из всего того, что я увидел. Если бы в этом «сне» был кошмар, то было бы легче, но она просто отказалась от себя, даже от своей расы, а не только от внешности.
Не удивлюсь, если очнувшись, ребенок не сможет говорить, например. Или окончательно утратит связь с реальностью, превратившись в овощ. И в этом виноват я!
Чувство вины, острым ежом застряло в горле и мешало дышать.
И с чего бы на фоне всего этого, меня должна волновать собственная остановка сердца?!
Да, поганец Рун оказался прав, дипломированный засранец. Да, мои возможности оказались нестабильны. Перенос в сознание Ребекки, внимание на ее волчицу, удержание себя внутри ее разума — казалось бы, мелочь, но отняло столько сил, что сердце уже моего тела не выдержало работы. Энергетические связи материи и ментального тела едва не порвались. Мне с трудом удалось вернуться в сознание.
А потом долго и упорно выслушивать крики Робина. Да, я чуть не погиб. Да, я дурак, по его мнению. Но с чего это меня должно заботить?!
Единственное, чего от меня ждала Бажена, это защита ее дочери, а она…
Я просто падаль! Неблагодарная, подлая тварь, раз допустил подобное!
И осознавая этот простой факт, я первым делом, после того как пришел в себя, потребовал, чтобы Ребекка была в моей палате. В качестве уступки, я даже согласился на все процедуры и эксперименты Руна. Он, конечно же, принялся накачивать меня регенераторами с утроенной скоростью. Он, как и Робин, уверен, что достаточно препаратов, чтобы вернуть мне ноги. Откуда им знать, что увечья — мелочь, в сравнении с дырой в душе?! Как дышать, как жить, зная, что ты настолько никчемен?! Зная, что маленькое сердечко, подаренное миру лучшей из женщин, в любой момент может замереть? Зная, что это сердечко страдает? Зная, что невероятные по глубине глаза не могут больше смеяться? И единственный кто виноват в боли этого чуда — ты!
