Получив воспоминания этого тела, я надеялась, что опытов над разумными тут не проводят, по крайней мере, так открыто. И как оказалось, я ошиблась. Девочка Ребекка не поняла бы намеков «безумного гения», а вот сестричка сочла их шуткой, судя по лицу. Но, даже мой слабенький, можно сказать новорожденный Эмпат взвыл в мозгу о правдивости слов Руна. Мужчина не шутил, не лгал и не разыгрывал для маленькой девочки театр. Он думал, и говорил мысли вслух, и только.
Сделав пометки в карте, назначив мне усиленное питание и несколько новых питательных инъекций, чтобы добрать утерянный вес, Морган Рун уже двинулся к двери, мило попрощавшись со мной, когда та распахнулась.
Новое действующие лицо было смутно знакомым. Бек его знала, но видела слишком редко, чтобы сходу я могла припомнить имя. Руна этот индивид выпроводил одним только взглядом, как и сестричку. Мы остались вдвоем, в относительной тишине работающих приборов. Я рассматривала его с видом обреченного кролика, перед анакондой.
Итак: лет тридцати. Сильный, тренированный боец, видно по осанке, мимике, даже по тому, как он дышит, что он никогда не забрасывает тренировки. Мне он напомнил пса на человеческой таможне, правда, не этого мира. Да, мирный, да спокойный, но только до определенного момента и всегда готовый к драке, да и к остальному тоже.
Логический вывод по деятельности: Тень. Вот именно такими они и должны быть, в большинстве своем. Уверена, что где-то готовят специальных Теней, которые могут сыграть бездомного на помойке, располневшую и сонную мамочку на прогулке, но это явно не уровень местных волков. А раз этот волк, — а это точно волк. «Воняет», простите, в аурном смысле, от него волком, — Тень из разряда «обычный подготовленный боевик», то…
— Ты меня не узнала? — то ли спросил, то ли подтвердил собственные мысли мужчина, проходя пару шагов. — Альфред Сеирус, Тень сильнейшего альфы волков.
«И? — мысленно поинтересовалась я.»
Хотя в голове что-то щелкнуло, и тут же развернулась маленькая пометка, скомпонованная из моих «выжимок» из инфополя мира и памяти тела.
«Робин-Тирас Хаурес. Первенец Джерласа — Гавтуса Хауреса, ныне почившего, и Флорианы Хаурес, ныне почившей. Более десяти лет назад Советом Рас был признан Сильнейшим альфой волков по аурному воздействию флюид, и успешно удерживает это звание согласно каждой последующей магической аттестации. Детей, постоянных партнерш, как и истинной пары — нет…»
Кстати, интересная идея с этой магической аттестацией. Так как альф с каждым поколением все меньше и меньше, было решено убрать из закона такое понятие, как «битва за власть». Если раньше подобное было именно законом — хочешь власти, поди и убей прошлого альфу — то теперь этого нет. Совет Рас, то есть сборище самых известных, аристократичных и прочее-прочее персон, совместно, с помощью магии артефактов, определяют силу влияния того или иного лидера на соплеменников.
В случаи с оборотнями — это флюиды, то есть сила вожака, на которую так чутко реагируют все прочие собратья. И определив подобное влияние, об этом тут же автоматически сообщается на весь мир, то есть теоритически подделать результаты нельзя. Уверена, что не все так гладко, как обещается, но этим результатам верят. И среди всех волков Робин — сильнейший. Да, не сильнейший маг, но сильнейший лидер.
Как различить разницу между магической силой и силой звериного влияния? А очень просто. Вполне вероятно, что есть волки сильнее магически или физически Робина. Если действовали прошлые законы, то альфу убили бы в поединке, той же магией или просто порвали бы, сменив ипостась. Но обряд определяет «влияние», то есть если поставить двух альф, а напротив них других оборотней, то теоритический один повлияет на десяток, а вот Робин на сотню, а то и «перевербует» десяток мага, потому что их звериные половины покорятся более сильному.
Как-то так… теперь, думаю, еще очевиднее почему я ненавижу двуличностых разумных. С ними почти никогда нельзя вести речи о доверии, преданности и верности, если ты слаб, или если ты — женщина. Нет, каждый оборотень будет до последнего защищать семью или свою женщину, но так же верно и то, что никакой сильный оборотень не допустит женщину (дочь, мать, жену) до влиятельной работы, та же политика, к примеру, для женщин почти закрыта, по причине более слабых вторых натур.
Тень тряхнул головой, как бы прерывая пристальное мое разглядывание, или уверился в том, что реакции на свои слова не будет.
— Тебя не учили представляться, когда говоришь со старшими? — с укором проговорил он, прищуривая и без того острый неприязненный взгляд.
И на Ребекку, маленькую девочку после операции, это бы, несомненно, оказало бы действие. Но я — не она, и в отличие от прошлых моих жизней, тут мне не надо примерять маску прошлой личности тела. Тут я могу быть собой, ну с поправкой на то, что признаваться в том кто я такая, не стоит, как и раскрывать все свои возможности. В данном случаи, я планировала сыграть на полном изменении, читай «взрослении» Ребекки. Тем более что у меня есть все основания для правдивости легенды. Какой ребенок не повзрослеет, и не поумнеет, если на его глазах убили родителей?
— Эй! — волк щелкнул пальцами, как приманивают официанта. — Я с тобой говорю!
Я тоже тряхнула головой, и наконец, сосредоточила внимание на его глазах.
— Я знаю, кто вы. Тень, — сказала. — Да и вы мое имя знаете, раз сейчас здесь.
Его глаза приняли прежний размер, что могло означать удивление. А через миг бесформенные губы скривились в злой усмешке.
— Что ж… раз ты решила начать общение с хамства, то и я церемонится с тобой не буду. Мне приказали — и я здесь, чтобы уведомить тебя о решении моего альфы.
Он умолк, а я навострила ушки, прислушиваясь к Эмпату внутри. И… не могу сказать, что меня удивило, то что я почувствовала. Несмотря на все знаки тела, мимику, жесты, тон голоса, Тень не испытывал ничего подобного. Не было гнева, злости или отвращения. На самом же деле волк меня… жалел. Да, это было самое близкое. Мой вид вызывал у него желание меня прижать к себе и спрятать, а не выпороть, как я полагала сначала.
Играл волк прекрасно, если бы не Эмпат, никогда бы не подумала, что он испытывает ко мне хоть что-то положительное. Но, так было, под маской пренебрежения скрывалось совсем иное, я бы даже сказала, светлое. А мое лицо то и дело сменялось на другое детское, почти затертое в памяти.
Я чуть нахмурилась, и постаралась еще глубже вникнуть в помыслы этого мужчины. И это удалось, я ощутила не только эмоции, но и успела поймать образы-воспоминания, его ощущения.
Оказалось, что он уже видел маленькую девочку, которой «испортили жизнь». Альфред был уверен, что я на нее похожа, но не внешностью, а обстоятельствами. И это сходство и будило в оборотне почти иррациональную привязанность, жалость и сострадание ко мне.
Она попала в приют при школе Теней намного позже самого Альфреда, но они сдружились, если это слово вообще применимо к волкам в приюте. Он оберегал ее несколько лет, пока у маленькой девочки не стали проступать признаки взрослости. Перая пряталась за спиной агрессивного подростка, помогала ему во всем. Я не могла ясно пролистать его память, но уяснила, что для Тени эта девочка была единственным светлым пятном в детстве.
