Эх, отличный мужик этот Альфред, замороченный на прошлом и на собственном кодексе чести, но кто не без греха? Если я успею вырасти к тому моменту, как тебя прибьют, будем дружить. Возможно, не только умами, но и телами.
Ладно, шутки в сторону. Я встала, одернула балахон, и пошла обследовать палату. Как оказалось, в шкафу имелась приличная спортивная сумка с вещами. Не моими, а новыми, еще с бирками.
Глава 4
Ребекка
Следующие девять дней и восемь ночей можно назвать «временем открытий чудных». Для начала стоит отметить, что привычные мне градации и сетки оценки магических способностей на Нифре (самоназвание мира, куда меня забросила воля Великой) можно смело отправлять в топку. Тут, точнее именно в этом теле магия работала совершенно иначе. К примеру: привычный и знакомый Локатор в симбиозе с Маяком превращался в весьма качественную систему прослушки. Разумный, попадая в зону Локатора, сам того не ведая запускал Маяк, а вот он передавал мне некий аналог звуковой дорожки. Почему «аналог»? Да потому что иногда, вместе со звуками в мозг приходила и картинка.
И так со всеми моими способностями. Каждую можно было комбинировать с чем-то, что в свою очередь приносило совершенно неожиданный результат. В первую же ночь после окончательного пробуждения, я как раз экспериментировала, запустила волну Локатора, а следом и Правку (что, вообще-то, было невозможно в других мирах) а тут сработало. Четко показав, что за две палаты от моей кому-то плохо. Бешеный пульс и явный сигнал боли от внутреннего кровотечения.
Распахнула глаза, и направилась на пост сестры за водой. А на обратном пути свернула «случайно» не к своей двери. Собственно, так я познакомилась с первой сверстницей. Илия Шона, милейшая девочка-кошка, тринадцати лет. Правда, познакомились мы с ней под вечер следующего дня, когда ее перештопали. Илия распросила сестер, как узнали, что ей стало плохо, те указали на меня.
В итоге у меня появилось отличное прикрытие облазить весь «детский» корпус вдоль и поперек. И набросить свою сеть, конечно. На следующий день я в наглую уперла из кабинета врача, пока тот брал у меня уже третью порцию крови, пластиковую коробку с канцелярскими гвоздиками. Это оказалось просто и не требовало особых навыков, лаборант просто отвернулся к стеллажу, а я схватила коробку и сунула в карман кофты, наброшенной поверх медицинской робы.
Дальше, дело техники. Разделить гвоздики на две кучки. Вложить в металл плетения Маяка и Локатора. И разбросать кустарные следилки по кабинетам, коридорам, курилкам и подоконникам.
Мне катастрофически не хватало информации, а с ребенком после психологической травмы никто разговаривать не желал, да и врали скверно. Даже мальчик-психолог, присланный Руном, врать не умел совершенно. А я не настолько дура, чтобы поверить что три порции моей кровушки за утро, и это только одно, взяты для моего благополучия.
И как оказалось, моя паранойя в очередной раз зорко бдит. Рун приметил мою, можно сказать, мгновенную (для такого возраста) регенерацию и быстренько провел какие-то опыты. И выяснилось, что таки да, моя кровушка обладает прямо эффектом амброзии, особенно для оборотней. Первый же подопытный ощутил облегчение от введения сыворотки из моей крови уже через два с половиной часа. Вот тут-то Рун и взялся за меня вплотную. С одной стороны меня кормили, как на убой, закалывали витаминами, как племенную кобылу перед выставкой, а с другой с каждым днем откачивали все больше крови.
У меня ушло три дня слежки за Руном, чтобы узнать, что восемьдесят процентов моей крови уходит больному в другом корпусе. Оборотню, некоему Вальтеру Хауресу, брату того самого супер-пупера, что решил отправить меня в приют. Я оценила иронию судьбы, и даже рассмеялась, когда услышала тот разговор доктора со своим замом. Врач докладывал начальству, что «мистеру Хауресу» легче. Да, не на много, но динамика положительная есть.
И да, только из-за этого я, будучи, уже полностью здоровой, находилась в Госпитале. Таблетку от всех болезней нашли, блин. Как не прискорбно, но на Нифре это было привычной практикой. Кровь оборотней могла излечить многие болезни людей, к примеру. Или же кровь вампиров часто применялась для анестезии, в тех же полевых условиях. Медики тут научились варганить сыворотки из крови чуть ли не на коленке, и тут же вводить больным. Чем Рун и занимался, накачивая братика пупера разными сыворотками, но такого эффекта, как с моей кровью, раньше не было. Под вечер третьего дня к Руну в кабинет завалился Робин и уже знакомый мне Альфред. Пока Робин грозил страшными карами гению медицины, Альфред проводил к моей двери, оставшегося за порогом кабинета, мужчину.
Вот так просто у меня появился охранник и тюремщик — Бранд. Он так и представился, Бранд, без имени. Бета, и далеко не слабый. На меня давила его жалость. Он не лез с разговорами, не пытался стать мне нянькой, а был именно охранником, но так смотрел и излучал столько жалости, что меня мутило. И я никак не могла понять, почему Бранд на меня так реагирует.
Конечно, за эти дни выяснилось, что у девочки Бек частичная амнезия. Я не стала юлить и выкручиваться, а честно призналась, что не помню не только, как убивали родителей, но и многое другое из своей той жизни. Мою «трагичную» историю знал весь персонал, а через них и многие родители, которые приезжали к детям. Так мама Илии, узнав от дочки, кто я такая, завалила меня сладким и подарила свитер. Мило вышло, а Бранд от этой картины чуть не разревелся. Вы часто видели мужчину-шкафа, под два метра, что смотрит мокрыми глазами на вас и отворачивается слишком уж порывисто? Я — да, часто, и не могу сказать, что такие моменты меня радуют. Не должны такие мужики рыдать, как девочки.
Состраданием матушки Илии я воспользовалась по полной. Выпросила еще джинсы, кроссовки и маленький рюкзак. Футболку, кепку, как и носки с нижним бельем я вытащила из сумки в своей палате. Спрятала рюкзак с вещами под постаментом одной из скульптур в парке, у корпуса. Так сказать, на будущее. Забирать все вещи из сумки мне не хотелось. Я была уверена, что те волки, которые будут проверять, не узнают сколько вещей в ней было. Так что лучше, если оборотни будут уверены, что я ушла без шмоток.
Так как к местным технологиям меня не подпускали, то Серентия стала моим спасением. Она-то и рассказала несчастной крошке в моем лице, что вся сеть, как и телевиденье гудят о трагедии, постигшее семейство Хаурес. Похитили многих родственников весьма влиятельных членов клана, вместе с одним из наследников. Это как в любом другом мире похитить герцога с компанией банкиров и магнатов. Примерно один уровень значимости и финансовой успешности. Клан, тем более такой большой и сильный, это почти как государство в государстве. Она-то мне и показала несколько статей, что прорвали-таки блокаду на памяти.
Я узнала своих отца и мать. И главное — я узнала того, из-за кого мое тело лишилось родителей! Вальтер Хаурес, младший сын Джерласа, брат Робина, тоже альфа, как и пупер… и он же — Абсолют двух Теней. Я застыла, сжимая окно комма, это лицо странствующего монаха я запомню надолго. Так вот, кто спас меня от собственной волчицы… Вальтер Хаурес. Альфа обладающий активным и редчайшим даром «контакта со вторыми натурами любых оборотней». Их в мире было еще меньше, чем нейрохирургов или, скажем, профессиональных гонщиков.
