— Кел Врен! — выдохнула она. — Там… мистер Хаурес…
Больше она ничего не сказала. Врач в темно-зеленой хирургичке резко побледнел и вылетел из комнаты, как ошпаренный. Я едва успела набросить на него Маяк. Благо для этого совсем не обязательно касаться объекта, достаточно зрительного контакта в пять-десять секунд. Только вот, при зрительном контакте расходуется больше сил.
Палата с Вальтером Хауресом оказалась аж на третьем этаже. И к тому моменту, как мне удалось туда спуститься и доползти, альфу, в очередной раз, вернули к жизни. Реаниматолог настаивал на вызове Руна, и его, Вальтера, брата, но пациент не внял. Его еле различимый шепот я так и не разобрала за возмущениями врача. Замерла мышью у вентиляционной решетки над шкафом. Здесь две комнаты явно объединили в одну палату, снеся часть стены. Там, где и шел спор, пиликали приборы, пахло лекарствами, там была кровать. Здесь же, куда и выходила вентиляция, имелся низкий столик с цветами, три кресла и кожаный диван со шкафом. Из моего положения была видна только входная дверь и глазок камеры над ней.
Уговоры пациента оборвались его рыком, да таким, что даже мои волоски на спине встали дыбом. Силен альфа, ничего не скажешь, раз даже иномирку проняло. Врача и двух медсестер вынесло из палаты. На пороге в прямоугольнике света из коридора остался только охранник, копия моего Бранда, если сравнивать только комплекцию, такой же шкаф.
— Брату не звони! — тихий, едва слышный, но все равно властный голос. — Завтра приедет и узнает, а сегодня его не стоит трогать. Ночь уже… И камеру выруби.
— Но, — замялся мужчина.
— Выруби, я сказал!
Оборотень резко коснулся прозрачной сферы над дверью, повернул незаметный рычаг — и глазок камеры закрылся черным пластиком.
Я ждала еще часа два. Ночь полностью вступила в свои права, когда я все-таки решилась. Вырвать решетку было просто, и почти бесшумно. Тут она и тоньше и всего на четырех болтиках держалась. Выползла на шкаф и уже с него на пол. Быстро размяла мышцы, покрутила шеей… и принялась за обыск. Из-за стенки не было слышно ничего, кроме тихого писка и вентиляторов приборов.
Наличности в вещах больного почти не было, что логично, зачем миллионеру наличка в больнице? Зато, в дорогом портмоне нашлись безымянные кредитки для безнального расчета, которые не требуют кода и личных данных. Видимо, использовал их для платы в терминалах заправок и прочих местах. Из забитого холодильника достала минералки и пару батончиков. Вышла к больному во все оружие, с батончиком в одной руке, и бутылкой воды в другой.
Он спал, повернув голову к окну. Оно было распахнуто настежь, и с высоты третьего этажа был виден парк и далекие огоньки города, Госпиталь же был на небольшом холме. Чистое небо, звезды и легкий теплый ветер. РомантИк, однако! И я бы восхитилась, если бы не попытка меня прибить.
— Так вот ты какой, северный олень! — припомнила я присказку одного из моих тел.
«Олень» выглядел неважно. Совсем. В этом существе ничего не напоминало того Вальтера, что пришел мне в голову. Он осунулся, похудел, был утыкан трубками. Вокруг перемигивались многочисленные приборы. Маска для дыхания только прибавляла ему возраста, если это, вообще, возможно с черепом, обтянутым тонкой кожей. На лбу и острых скулах имелись мелкие капельки пота. Дышал он медленно, с явным трудом.
Я бы усомнилась в том, что это и есть цель поисков, но малышка Бекки узнала его и таким, почувствовала. Так что пришлось, со вздохом, решительно сдернуть простыню, прикрывающую его от груди и ниже.
Картина изуродованного оборотня могла бы напугать любого нормального живущего, но не меня. Во-первых: я уже давно не относила себя к числу нормальных. Во-вторых: у меня слишком большой опыт жизней, чтобы хоть как-то реагировать на чужие раны. Их надо лечить, а не «реагировать» на них.
Начиная с середины бедра, ноги волка больше всего напоминали плохой протез, утыканный многочисленными трубками, по которым подавался чуть розоватый раствор. И я догадывалась, чья кровушка бежит по этим трубкам. Сами ноги были хорошо зафиксированы в пластиковых фиксаторах, но все равно из-под трубок сочилась свежая кровь, скапливаясь и размазываясь по стенкам фиксаторов. Страшнее всего смотрелись тонкие, словно искусственные, ступни с длинными, красивыми пальцами. Точнее, теоретически, раньше они были красивыми, сейчас же скрючены, как у мумии.
— Да-а-а, — протянула я шепотом, — Как все запущенно!
Подняла взгляд на лицо мужчины… и узнала его. Глаза! Они остались прежними, как в моем сне. Такие же большие и печальные, как у просветленного мудреца. Только сейчас они смотрели сквозь муть боли, но все равно внимательно. Под прозрачной маской шевельнулись сухие губы. Я устроила недогрызенный батончик и бутылку на тумбе, и аккуратно приподняла маску.
— Пить, — я скорее прочла по губам, чем услышала просьбу. Стаканчик с водой и трубочкой нашелся тут же, на одном из приборов.
Опустила маску на шею, и поднесла трубочку к его губам. Проследила с каким трудом ему дается каждый глоток. После, уже хотела вернуть маску, но он дернул головой.
Я наклонилась к самому его лицу, едва не тыкаясь в маску носом. И усмехнулась:
— Да тут кроме кислорода еще и снотворное, да?
Мужчина опустил веки, но тут же снова внимательно уставился на меня.
— Эй-эй! — я подняла руки. — Я тут… э-э… буквально на несколько минут, вы не против? Понимаете, меня ищут, — смущенно призналась. — А у вас искать точно не будут… вот и… можно я тут посижу?
Он снова опустил веки. Его рот приоткрылся, но он так ничего и не сказал.
— Ну и отличненько! — потерла руки.
Быстро притащила стул на колесиках поближе к его ногам. Потом быстро съела остатки батончика, запила водой и размяла пальцы.
— Вы… это… главное ближайший час никого не зовите, а я попробую вам помочь.
Глава 6
Вальтер
Крупные капли дождя стучали по стеклу, создавая неповторимую мелодию. Она гармонично вплеталась в шуршание листвы и удары того же дождя по крыше. Слух играл с Вальтером, пряча треск поленьев в камине от внимания. Весь слух сконцентрировался вокруг дождя, как и взгляд.
Вальтер устроился в плетеном кресле, спиной к входу и камину, внимательно следя за ручейками дождя на стеклянной стене. Внутри, в такт сердцу, пульсировал покой. Да, именно он. Вальтер и не помнил, когда в последний раз ему было так спокойно.
Там, за стеклом, бушует не только стихия, но и мир в целом, с его интригами, заговорами и прочими неприятностями. Вальтер скривился, вспомнив разговор с Джерласом. После предательства Вальтер не называл его «отцом» даже в мыслях, и естественно послал звонившего по известному маршруту. Через несколько часов в рабочий кабинет явилась его жена. Флориану «матерью» язык не поворачивался обозвать. Вальтер уже несколько лет не считал этих волков своими родичами. Женщина была послана тем же путем. А вот Робину, который явился домой, с бутылкой десятилетнего коньяка, младший брат отказать не смог. Так и оказалось, что дипломированный дипломат, один из особых аналитиков Совета Лордов Рэйена, а заодно и уполномоченный того же Совета в провинции Мэнолет, оказался не в министерстве при армейцах, а среди дипмиссии в Кейус. Рэйен хоть и был государством более сильным и устойчивым, чем сосед, но и не обратить внимания на передел власти в Кейусе было бы глупо. Да, Вальтер посвятил себя дипломатии и армии, отдав свою жизнь родной стране, а если уж быть честным, то скорее своей расе, но все же он никак не планировал стать дипломатом в переговорах с новым правительством сразу после кровавого передела власти.
