– На борту вашего корабля ты бы даже не обратил внимания на мужчин, что ведут себя подобным образом. Не стоит судить нас строже только за то, что мы женщины. Это несправедливо и нелогично. Не говоря уже о том, что я выброшу твою задницу за борт, если увижу подобное.
Улыбка озаряет его лицо, но я продолжаю также решительно, как и раньше:
– У меня на борту двадцать восемь отличных девушек. Прошлое оставило на них неизгладимый след. Точно так же, как твое прошлое сделало тебя тем, кто ты есть. И каждая из них, даже маленькая Рослин, заслуживает уважения.
Райден еще некоторое время наблюдает за мной, прежде чем перевести взгляд на танцующих.
– Я восхищаюсь твоей любовью к своей команде, Алоса, но тебе не нужно защищать их от меня. Я не сужу строже только потому, что они женщины. Я был удивлен, вот и все. Приношу свои извинения.
Я игнорирую Райдена, хотя от его слов мне становится теплее. Я привыкла защищать своих девочек. Перед моим отцом. Перед людьми из его совета. Перед другими пиратами, потому что те думают, что женщинам не место на море.
Но Райден извинился, и я не знаю, как реагировать на это.
– И я приношу извинения за то, что не подчинился твоему приказу, – добавляет он. – Я больше не буду спускаться вниз, когда ты восстанавливаешь свои силы.
– Хорошо.
– Твои способности… немного пугают.
Не уверена, должна ли разозлиться или посмеяться над услышанным.
– Алоса! – продолжает Райден.
Я снова готовлюсь к разговору о том, что сказал Вордан.
– Я так и не поблагодарил тебя за то, что ты дала мне и Драксену шанс. Мы были бы мертвы, не защити ты нас перед своим отцом. Спасибо тебе.
Когда я не отвечаю, Райден спрашивает:
– Почему ты это сделала?
Еще одна вещь, о которой я стараюсь не думать: почему я вожусь с Райденом и его никчемным братом.
Я осмеливаюсь взглянуть на него:
– Я не знаю.
Райден соблазнительно улыбается, как будто у него есть собственные мысли на этот счет.
Я отворачиваюсь, чтобы не смотреть на его губы, и слушаю, как Хаэли начинает играть новую песню.
– Потанцуй со мной.
Я так быстро поворачиваю голову в сторону Райдена, что слышу, как хрустит моя шея.
– Что?
– Да ладно тебе. Будет весело.
Он хватает меня за руку и поднимает на ноги, прежде чем я успеваю отказаться. Конечно же, я не собиралась соглашаться.
Я в этом уверена.
Только слишком поздно что-то менять, потому что мы уже присоединились к кругу танцующих. Отказать ему сейчас означало бы устроить сцену. Кроме того, при нашем появлении команда ликует. Валлов, Дерос и Энвен хватают новых партнерш и присоединяются к танцу. Мои движения скованны, нерешительны. Я чувствую, как мой разум борется с телом. Я могу найти так много причин, почему танцевать с Райденом – плохая идея. Не говоря уже о том, что существует множество вещей, о которых мне следует беспокоиться. В таких условиях сложно расслабиться.
– Ну же, принцесса, – говорит Райден. – Уверен, ты способна на большее.
Я не должна позволять ему дразнить меня, но в большинстве случаев не могу остаться равнодушной, когда мне бросают вызов. К тому же я действительно люблю танцевать. В конце концов, моя мать – сирена. Музыка у меня в крови.
Я чувствую, как мелодия струится по моей коже, и двигаюсь в такт. Я ласкаю ее руками, обхожу бедрами, легко ступаю по нотам ногами. Я заставляю Райдена следовать за мной, но иногда он, забывшись, останавливается и, завороженный моими движениями, наблюдает за мной. Поймав себя на этом, Райден снова начинает танцевать. Он совсем не плох: топает ногами в такт, уверенно, даже изящно, изгибается и поворачивается. Каждый раз, когда мы соприкасаемся – руками или коленями, – танец становится все более захватывающим и волнующим. Я заряжена, как грозовые тучи, – чувство в десять раз сильнее того, что я испытываю, когда использую способности сирены. И настолько другое – более человеческое.
Я вижу, как Райден ведет себя со мной: сосредоточенность и жар в его глазах, то, как задерживаются его руки, то, как он прижимается ко мне своим телом. Обычно я могу с легкостью понять, что это значит. Но я снова вспоминаю, что он мой пленник. Этот парень скажет и сделает все, что угодно, ради того, чтобы спасти свою шкуру.
Песня заканчивается. Хаэли заводит новую, но я ухожу.
– Продолжайте веселиться! – кричу я команде. – Хоть всю ночь, а я собираюсь спать.
Я улыбаюсь счастливым лицам. Они раскраснелись от радости, что приходит вместе с удачным грабежом.
Я направляюсь к лестнице, уверенная, что не смогу заснуть с тем грузом, что лежит на моей душе. С каждым шагом я напоминаю себе: «Райден – мой пленник, Райден – мой пленник, Райден – мой пленник».
Кто-то хватает меня за руку и тянет под лестницу. С глаз долой, в тень.
Возбуждение вперемешку со страхом охватывает меня еще до того, как я вижу его лицо.
– Алоса, – говорит Райден, беря меня за руки и аккуратно прижимая к стене.
Он наклоняется, и я спрашиваю:
– Что?
Как будто Райден собирался меня о чем-то спросить, вместо того чтобы произнести мое имя для удовольствия услышать, как его произносит именно он.
– Ты прекрасно танцуешь, – отвечает он, и я чувствую, как его нос прижимается к моему. Мои глаза уже закрыты.
Черт, как же хорошо он пахнет. Как кокосовое мыло, которое есть у нас на корабле, смешанное с землистым мускусом – запахом Райдена.
Очень просто позволить ему поцеловать меня. Безумно просто.
Но Райден хочет, чтобы его брата освободили. Он жаждет собственной свободы.
Любая близость между нами – часть его плана.
Так и должно быть.
– Спокойной ночи, Райден, – говорю я, отпуская его руки. Но, проходя мимо, я целую его в щеку.
Добравшись до своей каюты, я ругаю себя за то, что веду себя как наивный ребенок.
Но больше всего меня пугает неспособность контролировать собственные чувства рядом с Райденом.
Глава 4
Снаружи крепость выглядит ничем не примечательно. Она похожа на любой другой небольшой остров, расположенный далеко к северо-востоку от пика Ликона.
Но приближенные к моему отцу пираты знают, насколько опасно это место.
На острове много устьев и выступающих впадин: лабиринт, построенный из воды и суши. Нужно следовать осторожно, чтобы не сесть на мель. Море проходит через цепочку пещер, в которых прячутся корабли флота короля пиратов. Сейчас их примерно пятьдесят.
