– Ты действительно так думаешь?
– Кто знает.
– Вероятно, слишком глупо надеяться, что король пиратов будет застигнут врасплох так же, как мы.
Я фыркаю:
– Он, скорее всего, сначала пошлет чей-то корабль вперед, чтобы проверить воды.
Ниридия морщится. Жестокость моего отца действительно не знает границ.
– Сообщи мне, как только остров появится в поле зрения.
– Так точно.
* * *
Пока мы плывем, пение сирен временами обрывается, но мы все равно не позволяем парням вытаскивать воск из ушей. Ни на мгновение.
Проходит целая неделя, прежде чем остров Канта появляется в поле зрения. Целая неделя без разговоров с нашими мужчинами. Целая неделя без возможности поговорить с Райденом.
Я наблюдаю за островом в свой телескоп. Деревья покрывают это место так, что невозможно увидеть что-либо еще. Эти джунгли похожи на остров, мимо которого мы проходили в поисках воды.
На куске пергамента я пишу: «Постарайся найти какое-нибудь укромное место, чтобы бросить якорь».
Киран читает записку и кивает.
Райден стоит рядом со мной на юте. Он ничего не говорит, потому что все равно не услышит мой ответ, даже если попытается. Но его присутствие утешает. Чем ближе мы к острову, тем громче становится пение сирен.
Пение, которое прервало нас с Райденом.
Полагаю, я могла бы затащить его обратно в постель, когда он пришел в себя. Для этого ему не нужны уши, но я не хочу делать этот шаг, когда он не в состоянии использовать все свои чувства. Не в наш первый раз.
Мне становится тепло от одной мысли об этом, но я быстро переключаю внимание на остров прямо перед нами.
Это только усиливает мое беспокойство.
Моя мама где-то поблизости? Я одинаково боюсь и мечтаю снова поговорить с ней. Я хочу спросить – нет, потребовать от нее ответа, – почему она меня бросила. Я хочу знать, как она сейчас. Она все еще хрупкая и слабая? Помнит ли она нашу встречу в крепости? Или теперь она чудовище, не испытывающее ничего, кроме потребности убивать мужчин?
Никто не осмеливается заговорить, пока мы плывем. Несколько девушек перегибаются через борт корабля, пытаясь рассмотреть в воде сирен.
Даже зная, что мы здесь, они почему-то прячутся.
Киран находит идеальное место, чтобы бросить якорь.
Пляж изгибается, образуя небольшой укромный уголок, загороженный деревьями и другой зеленью. Место достаточно далеко от главного берега и дает нам некоторое укрытие от любого, кто направляется в эту сторону. Растительность закрывает нам вид на море, но сейчас я мало волнуюсь об этом. Мой трюк с рулем остановил флот короля пиратов на несколько часов. Может быть, даже на целый день.
– Отдать приказ сойти на берег? – спрашивает Ниридия.
– Нет. Мы не сойдем на берег.
Во всяком случае, пока. На последнем острове, где мы остановились, обитали каннибалы.
– Сначала я хочу заглянуть под поверхность.
Она приподнимает бровь:
– Ты собираешься нырнуть в одиночку?
– Если легендарные сокровища были спрятаны сиренами, то, скорее всего, к ним легче добраться со стороны моря. Кроме того, нам нужно знать, с чем мы столкнулись. Будет лучше, если я пойду одна. Меньше шансов, что меня заметят. Не говоря уже о том, что никто другой просто не сможет за мной последовать.
– Будь начеку, – говорю я. – Одинаково внимательно следи как за морем, так и за островом. Ни при каких обстоятельствах никому не позволяй сходить на берег.
Я облегчаю свой вес, снимая ботинки и корсет. Не хочу, чтобы они делали меня тяжелее. К тому же там, куда я иду, ни ботинки, ни корсет не понадобятся. Я пристегиваю нож к лодыжке – единственное оружие, что я беру с собой. Меч и пистолет бесполезны под водой.
Я хватаю Райдена за руку и тяну его к краю корабля. Я киваю в сторону океана, показывая, чего хочу. Он яростно качает головой. Он знает, ради чего мы тренировались, но в здешних водах полно сирен.
Я понимаю его колебания, но обвожу рукой корабль.
Мне нужно обезопасить свою команду.
Взгляд Райдена тверд, но все же он переступает через перила вместе со мной.
Райден доверяет мне.
Он обнимает меня, и мы прыгаем.
Я падаю; вся сила морской воды врывается внутрь, и…
Я все еще остаюсь собой.
Прямо сейчас я могу делать все, что угодно.
Я могла бы петь вечно. Мои конечности окрепли. Под водой я могу двигаться быстрее, чем на суше. В качестве пирата я уже была идеальным орудием убийства.
Но теперь…
Трудно напоминать себе, что я не непобедима, даже если чувствую обратное.
Я обшариваю океанские глубины: сирен не видно, хотя под водой их пение стало еще громче.
Я плыву с Райденом к поверхности. С корабля спускается веревка. Он бросает на меня прощальный взгляд, хватает ее и произносит два слова одними губами.
Будь осторожна.
Я наблюдаю за ним, пока он не исчезает за краем корабля. Я не смогу продолжать, пока не буду уверена, что Райден в безопасности. Затем я снова ныряю.
Вода никогда еще не была так прекрасна. Такая ясная и чистая, не тронутая людьми. Свет проникает сквозь поверхность, лучи танцуют на песчаном дне. Мимо проплывает косяк рыб с ярко-синими и красными полосками. Черепаха кладет свои плавники на большой камень, покоящийся на дне океана. Молодая акула, едва ли больше моей руки, извивается вокруг.
Я плыву дальше, вдоль береговой линии вокруг острова, следуя за пением. Появляется все больше и больше морских созданий. Крабы скользят боком по песку. Медуза течет вместе с волнами, движущимися к берегу. Ракушки, одновременно целые и разбитые, переворачивают песок, когда течение толкает их к острову.
Но никаких сирен.
Сначала я озадачена отсутствием часовых. Разве они не хотят, чтобы их предупредили об угрозе?
Но потом я понимаю, что для сирен нет никакой опасности, когда они находятся под водой. Ничто не может причинить им вреда. Ни один человек не может выжить под водой. Зачем тогда следить за приближающимися кораблями?
Но мои мысли улетучиваются, когда я сосредотачиваюсь на пении. Голоса переплетаются в настолько сложные мелодии, что ни один смертный не смог бы записать их на бумаге. Они притягивают меня, как прилив притягивает воду. Я пела в одиночестве всю свою жизнь. Всегда с определенной целью. Пение никогда не было чем-то, чем я занималась бы только ради удовольствия. Особенно когда окружающие боялись, что я их очарую. Не моя команда, конечно, а люди моего отца.
Я следую за звуком, наслаждаясь каждой нотой. Но в мелодии не хватает одного аккорда. Место, которое нужно заполнить. Прежде чем я осознаю, мой голос заполняет пробел, выбрасывая строку нот, которые идеально сочетаются с голосами других сирен.
