Мама там же, где я ее оставила.
Сначала я вынимаю кляп из ее рта.
Она откашливается и глубоко сглатывает.
– Ты снова спасла меня.
– Он снова нашел тебя по моей вине. Это я разыскала для него кусочки карты.
Я использую одолженный кортик, чтобы распилить толстые веревки на ее запястьях.
– Он мертв? – спрашивает королева сирен самым свирепым тоном, который я когда-либо от нее слышала.
– Еще нет. Он прячется, как настоящий трус.
* * *
Битва закончилась всего через несколько минут после того, как началась. Сирены быстро расправились со всеми пиратами.
К тому времени, как я вывожу маму на свежий воздух, мои сестры уже вернулись в воду.
Я удивлена, что королева не присоединяется к ним немедленно. Вместо этого она смотрит на грот-мачту, где под самым высоким парусом на балке стоит Каллиган.
– Ты проиграл! – кричу я ему.
– Пока меч не вонзится мне в сердце, я не проиграл! – кричит он в ответ.
– Мандси, найди мне пилу, – говорю я. – Если наш любимый король не спустится по собственной воле, придется спилить его трон.
Раздается громкий лязг. Это меч моего отца ударяется о палубу.
Чистейший признак поражения.
Каллиган не дурак. Он знает, что у него нет другого выхода.
Больше он не властен надо мной.
Моя команда наконец-то в безопасности.
Король пиратов спускается, и все на корабле замолкают, наблюдая за ним.
– Что теперь? – спрашивает он, выпрямляясь во весь рост. – Неужели меня расстреляют? Или отправят сидеть в тюрьму, пока я не умру? У тебя нет…
Огненно-красное пятно врезается в Каллигана и прерывает его тираду. Вместе они проламывают деревянные перила и падают за борт корабля: сплетение рук, волос и криков моего отца.
Как только они ударяются об воду, я понимаю, что больше не увижу своего отца живым.
Вода яростно бурлит, пока Каллиган пытается выбраться на поверхность. Раздается приглушенный, захлебывающийся крик: звук, который я никогда раньше не слышала от короля пиратов. Моя мать утягивает его все глубже.
Когда их темные тени исчезают, вода успокаивается.
Один,
два,
три пузырька.
И все по-прежнему.
Правление короля пиратов подошло к концу.
* * *
Аплодисменты оглушают. Они смешиваются с песнями сотен сирен, сотрясающих корабль из-под воды. Девушки бросаются друг на друга с крепкими объятиями. Мы справились.
Мы все еще живы, а король пиратов мертв.
На одно короткое мгновение я оплакиваю человека, которым, как я думала, был мой отец. Я скорблю о редких объятиях, словах утешения и ободрения. Я скорблю о человеке, который научил меня сражаться. Который был для меня примером лидерства. Который показал мне все радости жизни на море.
Я оплакиваю отца, а потом вспоминаю о том, что он сделал. Он хотел только всепоглощающей власти. И ничего больше его не волновало. Он не умел любить, только использовал других ради достижения собственных целей.
Поэтому я скорблю о человеке, которым когда-то считала своего отца.
А потом отпускаю его.
Я бросаюсь к Мандси, обнимаю ее изо всех сил, что могу, чтобы не раздавить подругу и не сильно напрягать раненую руку. Вскоре к нашим объятиям присоединяется Энвен. Глядя на счастливые лица членов моей команды, я облегченно смеюсь. Даже Соринда не уклоняется от объятий. До тех пор, пока очередь не доходит до Кирана.
Как только Энвен и Мандси покидают меня, чтобы отпраздновать победу с остальными, я ищу взглядом кого-то очень близкого.
Райден.
Взгляды, которыми мы обмениваемся, кажется, потрескивают электрическим током. Внезапно он появляется рядом. Здесь. Прямо передо мной. Пока не оказывается так близко, что расплывается у меня перед глазами.
Он прижимается своими губами к моим, и я закрываю глаза. И хотя это далеко не первый наш поцелуй, ощущение кажется совершенно новым. Мы ничем не обременены. Драксен не здесь, так что не сможет разлучить нас. Мой отец мертв, так что не может терроризировать нас. Даже угроза смерти не висит над нашими головами.
Этот поцелуй кажется честным. Настоящим.
Надеюсь, наши поцелуи всегда будут вызывать во мне подобные эмоции.
Глава 24
– Разве ты не останешься со мной? – умоляет моя мать в десятый раз за этот час.
Мы провели несколько дней вместе под водой. Мы разговаривали, пели. Моя тетя, Арианна-Лерен, стоит рядом с королевой сирен.
Теперь, когда у нас появилось время, моя мама представила нас друг другу. Арианна-Лерен – красавица с золотыми локонами, которые спускаются волнами, еще более густыми, чем мои.
Теперь, когда пираты потерпели поражение, сирены больше не общаются со мной как с изгоем.
– Ты же знаешь, что я не могу, – говорю я. – Я и так пробыла здесь слишком долго.
– Но Каллиган мертв. Он больше не представляет угрозы. Я добавила его золото в сокровищницу.
Я смотрю вниз на песок.
У сирен так мало забот.
Им не нужно есть – их питает океан. Им не нужна одежда или кров. Ничто не может причинить им вреда, пока они остаются под водой. Время их не интересует. Их жизнь длится вдвое дольше, чем человеческая.
Мама сказала, что, скорее всего, я всегда останусь молодой, но продолжительность моей жизни, вероятно, будет такой же, как у человека, поскольку я проведу большую часть времени на суше.
Образ жизни сирен – это прекрасное, беззаботное существование в компании дорогих и близких. Не живи я раньше как человек, с радостью осталась бы.
Я пытаюсь найти правильные слова, чтобы объяснить ей это.
– Я провела все семнадцать лет своей жизни над океаном, за исключением нескольких случаев, когда меня заставляли погружаться в воду. Я видела нечто большее, чем совершенство. Я любила и теряла членов экипажа, научилась драться на мечах. Я познала чувство радости, когда взбираешься на мачту и раскачиваешься на веревке. Я играла роль учителя, друга, доверенного лица.
Сирены не знают истинной ценности этих вещей, потому что они не знают ничего, кроме их собственного мира. Единственные переживания, которые могут возникнуть, происходят, когда они заманивают мужчин на смерть.
– Я не могу прожить свою жизнь без человеческого опыта, которым так дорожу, – объясняю я. – Я обещаю часто навещать тебя, но я хочу вести другую, отличную от твоей жизнь.
