Мой незваный гость красив, у него шелковистые каштановые волосы. Я представляю, как волны касались бы этих прядей под водой, пока труп незнакомца бьется о берег.
В этих глубоких карих, усеянных золотыми искорками глазах мелькает страх. Его глаза очаровывают. Если бы я только могла дотянуться до одного из них кончиком ногтя и вырвать…
В глазах парня появляется решимость. Неужели он совсем меня не боится? Что ж, позвольте мне помочь этому дураку. Я пропеваю несколько низких нот. Этот медленный, чувственный ритм должен привести его ко мне быстрее, чем он успеет моргнуть.
Но мужчина не двигается. Он указывает на свои уши. Ах да.
Мужчины возомнили, что находятся в безопасности, если не слышат меня. Разве мой гость не знает, что я способна не только петь?
Очень осторожно я закатываю рукава выше локтей, обнажая свою гладкую кожу. После чего медленно провожу пальцами по волосам, позволяя прядям рассыпаться по плечам. Мужчина застыл на месте, наблюдая за каждым моим движением.
В завершение я, приподнимая грудь, откидываюсь на подушки и в знак приглашения ласково поглаживаю место рядом со мной.
Парень поворачивается и уходит, даже не взглянув на меня. Я наполовину кричу, наполовину пою, чтобы он вернулся, но, конечно же, он ничего не слышит. Все мои старания заканчиваются лишь тем, что мне необходимо еще больше морской воды для восполнения сил.
* * *
Проснувшись на следующее утро, я потягиваюсь и зеваю. Ниридия ждет меня возле камеры с завтраком и ботинками.
– Хорошо спала?
– Как убитая.
Удостоверившись, что я в своем обычном состоянии, она открывает камеру и протягивает мне поднос с едой. Пока я жую хлеб и яйца, Ниридия берет в руки ведро.
– У тебя была тяжелая ночь, верно?
– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я, вытирая крошки с лица.
– В ведре не осталось ни капли.
Обычно сирена во мне в конце концов перестает призывать команду своей песней, и в ведре остается еще много воды. Но прошлая ночь была другой.
Воспоминания мгновенно возвращаются ко мне.
– Райден! – рычу я.
– Что?
– Этот дурак пришел сюда прошлой ночью.
Я запихиваю остатки завтрака в рот и на ходу натягиваю ботинки.
– Пусть звезды помогут ему, – бормочет Ниридия у меня за спиной.
Через мгновение я поднимаюсь наверх, всматриваясь в лица пиратов вокруг. В углу замечаю Мандси. Она складывает одежду, которую, вероятно, только что закончила чинить.
– Где он? – рявкаю я.
Райден был под ее опекой, пока не поправился. Она точно знает, о ком я говорю.
Мандси указывает на сложенные шлюпки, где Лотия и Дешел загнали Райдена в угол. Увиденное заставляет меня сердиться еще больше.
– Аллемос! – кричу я.
Не думаю, что раньше называла его по фамилии, но в таком бешенстве я просто не способна произнести его имя.
Райден отрывает взгляд от сестер, и на его лице появляется облегчение. Пока он не замечает, в каком я состоянии.
– Тащи свою задницу сюда сейчас же!
Когда он проходит мимо, девушки хихикают, уставившись на его зад.
Когда Райден наконец подходит ко мне, я уже не в состоянии говорить спокойно.
– Драксен, возможно, был снисходителен к тебе, когда ты не выполнял приказы, но я этого не потерплю.
Не похоже, чтобы мои слова сильно волновали Райдена. Ветер развевает его волосы, прижимая пряди к шее. Я слишком взбешена, чтобы отвлекаться на это.
– Я сделал что-то не так? – спрашивает он.
Остальные члены команды притворяются, что заняты своим делом, но я знаю – они все слышат.
– Прошлой ночью всем велели оставаться на палубе, но ты демонстративно ослушался и отважился отправиться на гауптвахту.
Он оглядывается на остальных.
– И кто же утверждает, что видел, как я ослушался приказа?
– Я видела.
Идиот.
Его глаза на мгновение расширяются.
– Я не знал, что ты помнишь, что происходит, когда ты… другая.
– Не важно, даже если ты думал, что никто не заметит. Ты мой пленник. Неподчинение приказам для тебя – непозволительная роскошь. Неужели мне нужно напомнить, что голова твоего брата необязательно должна оставаться на его плечах?
Ноздри Райдена раздуваются, но он сдерживает свой гнев и подходит ближе, говоря тихо, чтобы слышала только я:
– Мне просто было любопытно. Я хотел увидеть тебя в неконтролируемом состоянии. Я был осторожен, не вынимал воск из ушей.
Я говорю так же громко, как и раньше, чтобы все могли слышать:
– Мне все равно. Своим любопытством ты подверг риску всех на этом корабле.
– Все были в полнейшей безопасности.
Я думаю о том, как непристойно себя вела, как пыталась соблазнить его. Как же я ненавижу сирену внутри себя.
– Знаешь, что бы произошло, сделай ты еще три шага? Позволь рассказать, раз уж ты осмелился недооценивать меня. Я бы дотянулась до тебя через решетку и, просунув твою руку через прутья, выдернула бы ее из сустава. Потом обстругала бы кости твоих пальцев, чтобы сделать из них отмычки. Хочешь знать, что бы с тобой случилось, если бы я вышла из камеры?
Лицо Райдена застывает. Он едва находит в себе силы покачать головой.
– Я не могу управлять сиреной. Она – чудовище, вот почему мы все соблюдаем осторожность.
– Я не осознавал…
Райден замолкает. Когда он снова начинает говорить, его голос звучит так твердо, будто он все еще может выйти сухим из воды:
– Я бы не подошел ближе. Сущность сирены меня совсем не интересует.
– Ниридия, – практически кричу я, – запри Райдена в карцере. Ему нужно время, чтобы подумать. И Вордана туда же. В отдельную камеру. Райден ненавидит Вордана так же сильно, как и я. Он запросто может попытаться его убить.
– Да, капитан, – отзывается Ниридия.
Я отворачиваюсь от них и направляюсь в свою каюту. Мне нужно переодеться.
* * *
Вернувшись на палубу, я все еще злюсь на Райдена.
«Этот корабль слишком мал, – решаю я. – Можно приказать отправить его обратно в лазарет, но это чересчур легкое наказание. Там Райдену будет удобно. Нет, этот самоуверенный дурак заслуживает посидеть в карцере».
Я направляюсь прямиком к люку, ведущему на нижнюю палубу, но мне приходится остановиться, чтобы позволить Энвену подняться. Он такой высокий, что ему с трудом удается вылезти. С маленькими глазами, впалыми щеками и идеальным носом этот мужчина напоминает ствол дерева.
