Сеня сделал паузу.
– Договаривай, – приказал толстяк.
– Таким людям можно назвать двойную оплату, – объяснил Собачкин.
– И потерять клиента, – хмыкнул Кузя, – может, у него денег нет.
– Зачем личная встреча? – спросила я. – Сейчас можно поболтать с помощью zoom, однако на сайте специально указано: никаких видеоконференций. Почему требуют беседы с глазу на глаз? Небось, хотят увидеть машину, на которой приехал человек, посмотреть, есть ли у него охрана, шофер. Оценить одежду, обувь, украшения и прочие аксессуары. Женщина может прийти в джинсах от Юникло, свитере Зара, но ее волосы, руки, а теперь и брови с губами скажут не только об отсутствии или присутствии вкуса, но и о толщине кошелька. Спокойно одеваясь в масс-маркете, обеспеченная девушка часто покупает дорогую сумку и обувь.
– Тебе и карты в руки, – засмеялся Кузя, – похоже, в этот центр особо никто не спешит, на мой звонок ответили сразу, обрадовались, предложили приехать сегодня в любое удобное время. Обратиться надо к директору Юлии Михайловне Голиковой. Твоя задача выяснить, по какой причине известная певица много лет перечисляет деньги центру.
– Много лет? – повторила я. – Сколько?
– «Коза и семеро волчат» открылись пять лет назад, – пояснил Кузя, – вот с тех пор Лидия и отправляет туда крупные суммы. Начинала она с небольших денег, но со временем количество рубликов увеличивалось.
– Похоже на шантаж, – оживился Дегтярев.
– И вот вам самое интересное, – заявил Кузя. – Помните, как мы ждали одну клиентку, она не приехала, зато вместо Раисы Николаевны появилась Катя с рассказом, как ее изнасиловал Эдуард?
– Да, – удивилась я. – И что?
– Раиса Николаевна, та, что не пришла, воспользовалась телефоном, который установлен в центре «Коза и семеро волчат», – заявил Кузьмин, – это не мобильный, а стационарный аппарат.
Глава тридцать пятая
Село Шалашкино находилось около Истры, и, похоже, в зимнее время оно вымирало. Большая часть домов оказалась с окнами, закрытыми ставнями. А на магазине, к которому я подъехала, чтобы встретить хоть одного живого человека, висело объявление: «Если че надо, звоните!» Я набрала указанный номер.
– Алле, – закричал хриплый голос, – вы кто?
– Приехала из Москвы, запуталась, ищу центр «Коза и семеро волчат», – ответила я, – подскажите, как туда попасть.
– И че? Мне за просто так вам объяснять? – раздалось в ответ. – Номер тока для покупателей.
– Непременно приобрету что-нибудь, – пообещала я.
– На две тыщи! – потребовала торговка.
– Договорились, – согласилась я, – сяду в машину, а то замерзну, пока вы придете.
– Не нервничай, уже спускаюсь открывать, – пообещала тетка.
Послышался скрежет, и дверь приоткрылась.
– Заходь! – скомандовала тощенькая, похожая на больную кильку женщина, замотанная в серый пуховый платок. – Недалече мне итить, на втором этаже живу. Чего тебе нада?
– Как добраться до центра «Коза и семеро волчат»? – спросила я.
Продавщица шмыгнула носом.
– Берешь продуктов на две штуки?
– Да, – кивнула я.
– Ты ж моя радость! – восхитилась тетка. – Дам тебе тогда бесплатный пакет.
Когда я убирала кошелек, в лавку вошла бабушка и осведомилась:
– Людочка, можно мне пачечку геркулесика?
– Деньги на бочку! – потребовала продавщица и постучала ладонью по прилавку. – Сюды ложь!
– Пенсия будет только в среду, – прошептала старушка, – а кушать сегодня хочется.
– Не дам, – отрезала Людмила.
– Ну, пожалуйста, – начала просить покупательница, – только геркулесик. Вон ту маленькую упаковочку. Молочка не прошу, одну крупу. Не рассчитала я в этом месяце правильно, не дожила до пенсии.
– Баба Варя, ты постоянно плохо рассчитываешь, – заявила Людмила. – Знаешь, скока за Федотовой долга записано? Десять тысяч! Пока не отдашь, не заглядывай. Не мой магазин, хозяйский. Зарплату я получаю по выручке.
– Всю жизнь работала, а по старости так мало платят, – печально произнесла старушка, – раньше огород копала, заготовки делала, а теперь сил нет. Люда, я ж тебя в первом классе учила!
Людмила сложила руки на груди.
– Одни двойки ты мне ставила, отец меня за них ремнем лупил. И я не пенсионный фонд, не правительство. Ехай в Москву, жалуйся депутатам, у них рожи сытые, аж в телике не помещаются. Чё в магазин пришла без денег? Нет рубликов – не купишь бубликов.
Варвара сгорбилась и молча вышла.
У меня сжалось сердце, я выскочила из сельпо и закричала:
– Бабушка Варя! Вернитесь!
Учительница обернулась.
– Добрый день, деточка. Вы кто?
– Не узнаете? – улыбнулась я. – Ваша ученица, в первом классе в школе у вас занималась. Потом родители в Москву уехали и меня увезли.
Варвара вернулась к ступенькам лавки.
– Уж простите меня, память теперь подводит. Как вас зовут?
– Даша, – представилась я.
Педагог постояла молча, потом всплеснула руками.
– Макарова! Да? Такая голубоглазенькая, светленькая? На первой парте сидела, болтала хуже сороки?
– Точно, – соврала я, – приехала на свою малую родину по делу, хотела вас навестить, но не знала, что вам в подарок привезти. Поэтому взяла продуктов! Подождите минуточку, я не узнала вас сразу, а когда поняла, что вижу свою первую учительницу, то побежала, а пакеты в лавке бросила. Сейчас вернусь!
Я кинулась назад в магазин и подлетела к прилавку.
– Сколько долга числится за Варварой? Десять тысяч?
– И девяносто рублей, – уточнила Людмила.
Я вынула деньги.
– Вот! Закрываю кредит. Давайте вон ту сумку синюю, кладите в нее геркулес, гречку, пшено, сахар, по пять штук каждого. Чаю побольше, какао, вермишель, макароны…
– Ты чё, – замахала руками Люда, – весь ассортимент хапнуть решила?
Я нахмурилась.
– Если в этой торговой точке существуют ограничения на продажу еды, то мы с Варварой… как ее отчество?
– Алексеевна, – подсказала продавщица.
– Мы с Варварой Алексеевной отправимся на шоссе, я видела там супермаркет, – отрезала я, – наверное, лучше сразу туда идти, там выбор больше, обслуживание вежливое.
– У меня всего полно, – занервничала Людмила, – бери скока хошь, просто странно, что чужой бабке хавку берешь.
Я пошла к двери.
– Эй, ты куда? – испугалась продавщица.
– Туда, где просто отпускают продукты без лишних разговоров, – объяснила я.
