– Некоторые люди врут, как дышат, – рассердился Кузя.
Дегтярев поднял руку.
– Отделим котлеты от мух. Изабелла и Лидия выяснят свои отношения без нас! И важно не то, почему госпожа Росокошановская звонила в агентство…
– Я не хотела тратить кучу времени на езду за город впустую, – перебила полковника подружка Лидии, – припрусь и поцелую закрытую дверь! Сыщикам заказчики нужны, они будут ждать, если их предупредить.
– Ага! – обрадовался Кузя. – Вот в чем дело. Изабелла боялась прокатиться впустую. Никакого объявления на нашем сайте нет и не было.
«Жертва насилия» заморгала, поняла, что в очередной раз попалась на вранье, и показала пальцем на Лидию.
– Это она все придумала! Честное слово! Не я.
Глава тридцать восьмая
Дегтярев кивнул.
– Мы это уже поняли. И предполагаем, что все остальное тоже организовано госпожой Лукиной. Боковой звонила настоятельница Нафонамания, сообщила, что телефон Галины ей дала Полина Климкина, жена священника. Она когда-то училась с Боковой и Дарьей в одном классе. Мы побеседовали с Полей, та не отправляла никого к Галине. И вообще ни одной монахини по имени Нафонамания нет! Зачем все это придумано? Чтобы жена бизнесмена Бокова пошла в так называемый гардеробный домик и нашла там труп Эдуарда, но потом он исчезнет! И все получилось, как задумывалось. Спустя время спальня жены Никиты оказалась залита кровью.
– Фу, – содрогнулась я, – зрелище не из приятных.
– Однако вскоре красные пятна бесследно испарились, – продолжал полковник, – но с нами работает Леонид, он умный профессиональный эксперт, сделал фото комнаты в разных излучениях. Есть снимки, подтверждающие наличие крови. Да только она бутафорская, сделана для тех, кто развлекается на Хэллоуин. Спустя какое-то время телевидение «Желтухи» сообщает, что Эдуард покончил с собой. Но он жив. Желтая пресса принесла извинения Боковым, а мы узнали, что один из ведущих программы новостей за большие деньги соврал. Еще в наш офис явилась якобы изнасилованная Эдуардом Екатерина. Со всеми этими случаями мы разобрались. С кровью на стенах тоже, это хулиганская выходка Романа, сына Лидии. И она стоила жизни Григорию. У мужа и продюсера певицы была аневризма сердца. Человеку с таким диагнозом нельзя нервничать, но он…
– Он постоянно орал, – взвилась Лидия, – не затыкался! По любому поводу скандалы устраивал. Всю жизнь был такой!
– Ага, – согласилась Изабелла, – просто псих. Знаете, как Лидке доставалось? Гришка жену как собачку дрессировал. Чуть что не так она сделает, по морде ей хрясь! Когда Лидуська в звезды выбилась, мужик совсем охамел. Деньги у нее отбирал. Лидка у него спрашивала разрешения себе колготки купить! Ну не дура ли? Сама миллионы зарабатывала, а супруг их отнимал.
– Заткнись, – велела ей певица, – о мертвых или хорошо говорят, или вообще ничего. Да, характер у Гриши был непростой, но он меня сделал тем, кем я стала.
– Еще две недели назад ты его ненавидела, – фыркнула Изабелла.
– Замолчи, – рассердилась подруга, – хватит языком молоть.
– Тебе не нравится, когда я правду говорю, – насупилась Росокошановская, – Гришка жену эксплуатировал, Романа и Зину терпеть не мог.
– Они сами виноваты, – отрезала Опалис, – хамили отцу! Вошли в подростковый возраст и обнаглели.
Изабелла криво улыбнулась.
– Да он их и маленьких не выносил!
– Труп в гардеробном домике оказался фальшивым, – вернул беседу в нужное русло полковник, – на полу лежал не Эдуард, а кто-то другой, он нацепил на голову маску-шлем. Ее сделали на заказ, и это тоже дело рук хозяйки этого дома.
– Может, я еще и пирамиды в Египте порушила? – взорвалась Лидия.
– Это навряд ли, – сказал Кузя, потом он встал, поставил свой ноутбук на журнальный столик и попросил: – Изучите видеозапись. Почтовое отделение. Зал ячеек. Тридцатое ноября. Кто входит в помещение?
– Курьер, – заявила Изабелла, – в форменной куртке, и шапка у него с эмблемой.
– Верно, – согласился Кузя, – он служит в фирме, которая делает маски-шлемы. Парень отдает коробку дежурной, та помещает ее в ячейку. Теперь другое видео. Тот же день, но тремя часами позже. А теперь кто попал в объектив?
– Лидка, – не замедлила с ответом Росокошановская, – она тоже идет к дежурной, показывает ей какую-то бумажку!
– Квитанцию на уже оплаченную посылку, – прокомментировал наш компьютерный гений, – ей отдают упаковку, которую курьер принес.
Кузя взял ноутбук и вернулся в кресло.
– Вы не хотели, чтобы заказ доставили в поселок, не сообщили изготовителям свое имя и фамилию, получили номер посылки и квитанцию на нее. Старались следы замести. Но не подумали, что сейчас повсюду есть камеры.
– Объясните, что плохого сделала вам Галя, – потребовала я, – почему вы решили ее до смерти довести?
– Не, не, не, – зачастила Изабелла, – Бокова Лидке не гадила. А вот Эдик! Из-за него Лидуська и Ксюша матери лишились!
– Да заткнешься ты или нет! – закричала хозяйка особняка.
Изабелла втянула голову в плечи.
– Прости.
– Чем вам насолил Эдуард? – спросила я.
Лида опустила голову, помолчала, потом, наверное, поняла, что мы все знаем, и решила открыть правду.
– Это давняя история. Я в подростковом возрасте была еще та штучка. Никого слушать не желала, все наперекор старшим делала. Короче, не девочка-подарок. Отец занимался бизнесом, ему было не до дочерей, мама вроде нас с Ксюшей воспитывала, но в реальности это делали гувернантки. Мать, Елена Николаевна, своей жизнью жила. Вот спросите, чем она целыми днями занималась, не отвечу. Потом отец куда-то делся, мать стала злее крокодила, ругала нас с Ксю постоянно, пощечины раздавала. Сейчас, когда я стала взрослой и знаю, что происходило в семье, мне очень жалко маму, но в школьном возрасте я ее возненавидела, считала виноватой во всем. То, что отец завел любовницу, мы с Ксю быстро узнали. Мать ему по телефону звонила, обзывала его по-разному, вела себя, как сумасшедшая. Утром закатывает супругу скандал, кричит:
– Не смей мне на глаза показываться.
В обед обещает Владимира Михайловича убить, едет к какой-то ведьме, заказывает заговор на смерть мужа. После ужина плачет в трубку:
– Любимый, вернись, я не могу без тебя.
Сумасшедший дом! Жить в такой обстановке как? Ксюша нервная, подзатыльники мне раздает. Я решила дома пореже показываться, познакомилась с ребятами-музыкантами, они в подземных переходах пели. Это была отдушина для девочки, у которой дома истерика сплошная. И спасибо парням, это они меня петь научили. Правда, до тринадцати лет я занималась в музыкальной школе, но педагоги меня певицей не считали, в аутсайдерах я там была, выгнали потом. Ребята же говорили, что у меня голос хороший, надо только над дыханием поработать. Они все были студенты консерватории, я наврала им, что мне восемнадцать, на самом деле было тринадцать, но я очень рано оформилась и выглядела взрослой девушкой. Крепкая такая, толстенькая. Худеть потом Гриша меня заставил.
