Когда Александра бросила взгляд на эту ксерокопию в Москве, она решила, что Илана скопировала разворот загранпаспорта. Сейчас же, вчитавшись, художница обнаружила, что перед ней ксерокопия паспорта гражданина Британии. «UNITED KINGDOM OF GREAT BRITAIN AND NORTHERN IRELAND… ILANA MAGR. BRITISH CITIZEN»
[2].
«Кого только не встретишь в этих переулках на Знаменке, – думала Александра, закрывая за собой дверь гостиничного номера. – Даже британских граждан, с виду вполне себе москвичей, желающих любой ценой привезти из Израиля старое расстроенное пианино…»
Павел сидел на диване в углу лобби, уткнувшись в телефон. Когда раздвинулись двери лифта, он поднял голову и помахал Александре.
– У нас есть время или вы торопитесь? – спросил он, поднимаясь и опуская телефон в нагрудный карман куртки. Александра отметила, что он успел побриться. Навязчивый аромат лосьона после бритья вызвал у нее желание чихнуть. Редеющие русые волосы Павла были расчесаны на косой пробор и казались влажными. Он сменил свитер на белую рубашку.
– Собственно, я хочу закончить дела как можно скорее, – призналась Александра. – Меня ждут в Москве.
– Как я вам завидую, – произнес Павел, открывая перед ней дверь отеля. – Меня уже давно никто нигде не ждет.
Его постоянные попытки перевести разговор на личные проблемы начинали угнетать Александру. Ответить на подобные замечания ей было нечего. Не замечать их – невежливо. Она дипломатично вздохнула.
Павел отпер машину и пригласил ее сесть:
– Сейчас хорошее время, утренние пробки уже рассосались, вечерних еще нет. Итак, Вифлеем Галилейский?
– Вифлеем, – повторила Александра.
– Вам не надо позвонить предупредить о своем приезде? Вас ждут? Будет жалко, если съездим зря.
– У меня есть телефон. – Александра достала синий пластиковый конверт, извлекла оттуда лист с записями. – Вот – Ракель Хофман. Адрес и телефон. Она знает, что я приехала в Израиль и должна вот-вот появиться у нее. Но я не знаю, говорит ли она по-английски.
– Давайте, – Павел не слишком церемонно отнял у нее листок. Вытащил телефон, набрал номер. Почти сразу в трубке послышался бодрый женский голос. Павел быстро заговорил на иврите. Александра поняла только слово «Москва», произнесенное с непривычным ударением, на первом слоге. Разговор закончился быстро.
– Нас ждут с самого утра, – сообщил Павел. – Она спросила, когда мы можем забрать пианино. Как я понял, ей не терпится от него избавиться.
– Здесь у меня адрес транспортного агентства. – Александра показала ему другой лист.
Павел глянул и поморщился:
– Эти? Ни в кое случае. Обдираловка! Найдем лучше и дешевле.
– Что бы я без вас делала. – Александра спрятала бумаги. – А вам не кажется, что надвигается шторм?
Небо над морем совсем почернело. Порывы ветра достигли такой силы, что «фольксваген» заметно содрогался. С набережной исчезли многочисленные бегуны и велосипедисты. Только парень, выгуливавший на сворке сразу трех собак, не торопился уходить. Беспородные упитанные псы, возбужденные ветром и волнами, с упоением топтались у линии прибоя, что-то выглядывая в гроздьях пены и скрученных водорослей.
– А нам-то что? – заметил Павел, выруливая со стоянки. – Мы ведь от моря уедем. Вифлеем – тихое местечко. Там и время, кажется, застыло. Да вы сами сейчас убедитесь.
* * *
Ливень обрушился на шоссе, как только машина остановилась на первом светофоре. Незнакомый город за стеклами окон сразу превратился в текучее море огней, неразличимых, бесплотных. «Дворники» бешено сгоняли с лобового стекла воду, но Александра едва могла различить габаритные огни едущей впереди машины. Мгновенно возникла пробка. Но Павел был спокоен и даже весел:
– Как вам погодка? Тут, внизу, у моря, бывают такие наводнения в сезон дождей – машины плавают, как танкеры… Просто страшно. Один раз я видел, как тут плыл кабан!
– Кабан?! – изумленно переспросила Александра.
– Ну да, натуральный дикий кабан, здоровенный. Я сзади увидел его, сперва решил, что мотоцикл затопило и он плывет задом кверху. А это кабанище, матерый. Они с Кармеля прибегают, с горы, из заповедника. Роются в помойках. Отстреливать их нельзя, в Израиле охота запрещена.
Александра почти прижалась лбом к оконному стеклу, больше угадывая, чем разглядывая, торговые центры, тесно застроенные кварталы, сгрудившиеся на всех полосах автомобили и фуры, грузовые краны в порту, похожие на остовы доисторических чудовищ… Прямо у окна мелькнул мотоциклист, взревел мотор, в стекло плеснула вода. Павел раздраженно фыркнул:
– Как они ездят, эти…
– Эти? – обернулась Александра.
– Это Ближний Восток, не забывайте, – снисходительно пояснил он. – Очень ближний, и очень восток. Тут до сих пор некоторые товарищи выливают помои из окон и бросают мусор на лестнице. И в школу ходили далеко не все. Я говорю об определенном контингенте, конечно. Вам не нужно вникать, к счастью…
Впереди маячило что-то огромное, темное, увенчанное алыми огнями.
– Кармельский тоннель, – прокомментировал Павел.
Грохот ливня по крыше прекратился мгновенно, смутная водяная мгла сменилась ровным желтым светом под бетонными гладкими сводами. Все то время, пока машина ехала через тоннель, Александра сидела чуть подавшись вперед, крепко сжав кулаки. Когда по кузову «фольксвагена» вновь загремел дождь, она откинулась на спинку сиденья и глубоко вздохнула.
– Боитесь тоннелей? – не глядя на нее, осведомился Павел.
– Да… Есть такое, – через силу улыбнулась Александра. – Глупо, но я их недолюбливаю. И даже знаю почему, но это не очень помогает справиться. Как-то в детстве родители повезли меня на море отдыхать. Мы отправились на автобусную экскурсию и должны были проехать через тоннель. И возле тоннеля, на склоне горы, на всех кустах валялись разбросанные вещи: раскрытые чемоданы, какие-то обломки, куски автобусных кресел… Кое-где я заметила кровь. Потом мне сказали, что на рассвете, на въезде в тоннель, какой-то автобус столкнулся с грузовиком. В те времена про жертвы обычно умалчивали, но и так было ясно, что без жертв не обошлось. А в тоннеле было совершенно темно. Никакой подсветки, кроме фар автобуса. И пока мы оттуда не выехали, я, можно сказать, не дышала. С тех пор тоннели для меня…
– Вам бы у психолога побывать, – заметил Павел. – Он бы помог.
– Ну, эта фобия мне не так уж мешает жить. – Александра снова смотрела в окно. Водяная завеса начинала заметно редеть, немного посветлело. Теперь художница различала буро-зеленый, окутанный туманом холмистый рельеф над городом. – Там вон и есть гора Кармель?
– А? – Павел едва глянул в ее сторону. – Да, это она. Дивное место, но не в такую погоду, конечно. Да и сама Хайфа вам должна понравиться. На завтра нам обещают хорошую погоду, надеюсь хоть что-то вам показать.
