Александра ощущала ужас сродни невесомости. Реальность исчезала.
– Он был в депрессии, – с трудом выговорила она, – тосковал по Москве, все время говорил о смерти, он…
– Саша, его задушили и повесили на оконной ручке, – оборвала ее Марина. – Депрессия тут ни при чем. Я Диане ничего не сказала. Разумеется, я тебя не подозреваю. Но тебя будут искать и быстро найдут. Есть твое лицо, отпечатки пальцев. Сведения, что ты русская. В моем мейле есть твое имя. И даже фото.
Художница с трудом сглотнула колючий комок, застрявший в горле.
– Значит, кто-то пришел к нему сразу после того, как я уехала, – сказала она, зафиксировав взгляд на голубой пиале с остывшим зеленым чаем. – У него были долги. Были и враги, думаю. Он человек из-под темной звезды.
– Саша, ты попала в очень плохую историю, – помедлив, произнесла Марина. – Конечно, можно просто сидеть и ждать, когда найдут убийцу, но лучше сразу найти адвоката.
– Но я…
– У тебя есть дар, – жестко перебила ее Марина. – Оказываться в ненужное время в ненужном месте. Подумай, вспомни – что именно он говорил о своих проблемах? Ничего необычного не происходило вокруг вас?
– Я была в Израиле впервые, мне все казалось необычным. – Александра комкала салфетку дрожащими пальцами. – Как в Зазеркалье.
– Что?! – зазвенел в трубке голос Марины.
– Я тебе перезвоню, – почти прошептала Александра и нажала кнопку отбоя. Подняла взгляд.
Гурин смотрел на нее серьезно и встревоженно. Она молчала, и спустя минуту он произнес:
– Я не хочу лезть в твои дела, Саша, но у меня такое ощущение, что я только что участвовал в детективе. Ни начала, ни конца, ни названия я не знаю, но мне как-то не по себе.
– «Мальтийский сокол», – ответила Александра, глядя на медные оранжевые блики на боках лампы. – Попроси счет, пожалуйста. Отвези меня домой.
Глава 7
– Знаешь, у кого самая лучшая зрительная память в мире? – спросила Александра, глядя в запотевшее оконное стекло, за которым в ночи дрожали переменчивые золотые огни. – Ни за что не угадаешь.
– Тебе светят большие неприятности, а ты мне толкуешь про зрительную память!
На Марине Алешиной лица не было. Она приехала к Александре незадолго до полуночи. Говорить по телефону она больше не хотела. Ее стильная прическа в стиле шестидесятых годов прошлого века сбилась. Фарфоровое лицо казалось измятым, веки покраснели и припухли.
– Самая лучшая зрительная память у муравьев, – продолжала Александра, разглядывая заснеженный безлюдный переулок. – Каждый муравей узнает любого члена своей кучи.
– Какая связь…
– Нет уж, позволь, я перебью! – Александра обернулась. – Я полчаса толкую тебе о важной детали, а ты и слышать не хочешь. У меня зрительная память – как у муравья. Я говорю тебе, что за мной следил какой-то человек. Я видела его два раза. В первую ночь в Израиле, во дворе отеля. Примерно в половине третьего ночи. Он сделал фальшивую бронь, въехал на стоянку, но не заселился. Во второй раз я видела его в Бен-Гурионе, когда улетала в Москву. Я его узнала.
– И что?! – Марина вскочила с продавленного кресла, оскалив мелкие ровные зубы. – Если тебя найдет израильская полиция, ты это им и скажешь?! Что Павла повесил этот человек?!
– А чем я виновата, что его убили?! – Александра невольно повысила голос. – Это ты познакомила меня с Щедринским, он сам решил мне помогать, он передал тебе подарок! Я не разбираюсь в кровоизлияниях, но одно могу тебе сказать точно: Павел мужик здоровый, и я просто не сумела бы сделать то, что с ним сделали.
– Аминь, – бросила Марина. – У полиции может быть свой взгляд на это. Он тебе говорил, что его преследуют? Что ему угрожают?
Александра пожала плечами:
– Ничего конкретного. И эта Диана не судмедэксперт, чтобы делать такие выводы, едва увидев тело.
– Она опытный медик, – с явным отвращением произнесла Марина. – И далеко не дура. У нее есть хватка, чутье. Диана сразу вцепилась в меня, когда я позвонила на телефон Павла. Она уверена, что та женщина на камерах, русская, как сказала соседка, связана со мной. Ей-то я соврала. Это не свидетельские показания. Но они вскроют его почту. И вот полиции, да еще израильской, если они на меня выйдут, я врать не стану. Уж извини.
– Не надо врать. – Александра вновь обернулась к окну. Стекло ласкали влажные тяжелые снежные хлопья. Снег тут же таял на жестяном отливе. – Ни в коем случае. Позвоню-ка я Сэму.
– Этому ночному портье?
– Да, надеюсь, он еще не спит. – Александра достала телефон, порылась в сумке и вытащила буклет гостиницы, на котором парень записал свой номер. Набрала его в вотсапе. – Он в сети.
– Звони! – Марина стащила с постели клетчатый плед и завернулась в него. – Что-то меня знобит.
Сэм ответил немедленно.
– Простите меня, что я звоню так поздно, – быстро выговорила Александра, расхаживая по комнате. Телефон она включила на громкую связь. – Я уехала вчера… Да, уже вчера ночью, в три часа, из вашей гостиницы, меня зовут Александра, я из Москвы… Вы помните?
– Конечно! – радостно отозвался парень. – Как вы долетели?
– Прекрасно, – ответила Александра, стараясь сохранять спокойствие. – И большое спасибо за вашу помощь. У меня вопрос к вам…
– Да? – с готовностью ответил Сэм.
– Вы помните… Или не знаю, может быть, не помните… – Художница запиналась. – Ко мне накануне утром приехал знакомый, он еще завтракал со мной и взял с собой круассаны…
– Как же, помню! – весело воскликнул Сэм.
– С ним случилось несчастье, – продолжала художница. – В тот вечер, когда я была в отеле в последний раз. Я приехала на такси, вы сделали мне чай… Заказали билет на самолет. А он в это время погиб в своей квартире. Откуда я только что уехала.
Повисла пауза. Марина куталась в плед и смотрела на художницу неподвижным заплаканным взглядом.
– Какой кошмар… – вымолвил Сэм.
– Сэм, вы помните, во сколько я приехала в отель? – с нажимом проговорила Александра.
– Я… Не помню точно, – отозвался голос в трубке.
– Но вы бронировали мне билет. Брали мою банковскую карту. Там должно быть указано время брони! Я ведь только что приехала в отель.
– Да, – тускло ответил Сэм.
– Я выехала из отеля в три часа ночи, в ночь четверга, – продолжала Александра. – Вы вызвали мне такси. Где-то с десяти вечера и до трех я была в отеле.
– Я ничего не знаю об этом, – ответил Сэм. – Согласно документам, вы выехали в шесть часов вечера, в среду. Вы все оплатили.
Александра онемела.
– Но вы же… – почти прошептала она. – Вы же сами предложили… чтобы я не переплачивала за сутки!
