– Она умерла. – Он подходит к фотографии и указывает на милую старушку на фотографии. – А он поехал в путешествие, которое она ему завещала.
– Это так печально, – шепчу я. – А откуда ты знаешь?
– У меня было достаточно времени, чтобы всё изучить. Надо же было как-то развлекаться, – пожимая плечами, отвечает Лазарро и, возвращаясь к плите, помешивает в кастрюльке макароны.
Сажусь на стул и смотрю на его огромную фигуру, которой тесно в этой маленькой кухне. Но он здесь словно дома. Открывает холодильник, достаёт специи, словно знает, где и что лежит. Это так странно. Видеть его совершенно обычным человеком, при этом зная, кто он такой на самом деле.
– Прости, – выдавливаю из себя.
– Да, у меня хорошая задница. Я не против, чтобы ты на неё пялилась, Белоснежка, – не оборачиваясь, прыскает он.
– Лазарро, не переводи всё в шутку. Ты знаешь почему я извиняюсь, – мрачно произношу.
Его плечи напрягаются на несколько мгновений.
– Ты думаешь, что я злюсь на тебя?
– Ты должен злиться. Это я во всём виновата. Ты был прав. Во всём прав, и теперь я буду тебя слушать. Я лучше сдохну от голода рядом с тобой, чем опять проявлю инициативу. Если бы я не пошла в чёртово кафе и не столкнулась с Марио, то…
– Белоснежка, расслабься, – Лазарро поворачивается ко мне, обрывая мою речь. – Никогда нет важности в слове «если бы». Переживать о том, что не случилось или могло случиться, идиотизм. Надо видеть и оценивать всё по факту. Надо жить в реальности, а не в раздумьях о том, как бы повернулась жизнь, если бы… Твоё «если бы» никому не поможет. Ты жива. Ты здесь. Такое случается. Ничего особенного для меня не произошло, поэтому не надо навязывать себе вину за что-то. Марио я хотел убить уже достаточно давно, ты мне только дала повод. И я не отрицаю, что не особо-то и скрывал тебя, выставив, как приманку. Я знал, что в какой-то момент он узнает об этом и приедет за тобой. Лучше раньше, чем позже, когда у меня не будет настроения. Так что сними полотенце, хотя бы мысленно буду дрочить.
Приоткрываю губы от равнодушного, но при этом резкого голоса Лазарро. Он всегда так говорит, когда не хочет что-то обсуждать более глубоко.
– Ты меня специально взял с собой, чтобы убить его? – догадываюсь я.
– Нет. Так получилось. Звёзды или ещё какая-то хрень сошлись. Не суть. Это не важно. Всё. Это случилось. Ты увидела, что я не шутил, когда сказал, чтобы ты слушалась меня. Ты снова получила урок, который обязана запомнить, – закатывая глаза и отмахиваясь от меня, как от надоедливой мухи, Лазарро выкладывает макароны на сковородку и заливает их соусом.
– Не понимаю тебя. То ты говоришь мне, что я нужна тебе, то играешь моей жизнью, чтобы разозлить какого-то ублюдка. Ты уж определись, что хочешь от меня.
– В данный момент, чтобы ты закрыла рот, Белоснежка. Да, ты мне нравишься больше связанной и молчаливой. Вот вчера был кайф, а сейчас ты всё обосрала, – зло огрызается он.
– Ты грубишь мне по какой-то причине или потому что тебе скучно? – обиженно фыркаю.
Лазарро поворачивается к столу и делает шаг. Он стискивает стол пальцами, и его глаза сверкают от ярости.
– Что? Что сейчас не так? Почему ты ненавидишь меня? Да, причин много, но ты сам сказал, что не винишь ни в чём. Тогда что происходит? – недоумённо спрашиваю.
Он стискивает зубы, словно его дерёт что-то внутри. Зуд в заднице, скорее всего, потому что он очень хочет на меня наорать. И я искренне не понимаю по какой причине.
Медленно поднимаюсь и подхожу к нему. Он краем глаза следит за мной. Провожу ладонями по его спине и прижимаюсь лицом к напряжённым мышцам.
– Я тоже боялась, что больше никогда не увижу тебя. Я горевала. Думала, что ты мёртв, но до конца в это не верила, словно что-то не позволяло мне это сделать. И мне, правда, стыдно за то, что я подвергла тебя опасности. Мне жутко осознавать, в какой ситуации ты был и через что тебе пришлось пройти. Прости меня, Лазарро, что со мной твоя жизнь стала ещё сложнее. Прости, что я создаю тебе проблемы. Прости, что с каждым взглядом на тебя ты становишься мне дороже, чем раньше. И знаешь, что я ещё поняла? – шепчу, гладя его упругий живот и кубики под тонкой тканью футболки.
– Что? – его голос отдаётся глухими вибрациями на моём лице.
– Хреновый из тебя повар, Босс. Макароны горят, – смеюсь я. Лазарро рычит, и я на всякий случай отпрыгиваю в сторону, продолжая хохотать, смотря на его попытки спасти наш ужин.
Глава 27
– Ты до сих пор дуешься на меня из-за вчерашних макарон? – спрашивая, прислоняюсь к косяку двери, наблюдая, как Лазарро швыряет в одну сумку оружие, а в другую – наши вещи.
– Это смешно уже. Так бывает. Я отплатила тебе завтраком, обедом и ужином. К слову, ты практически не ел. И я вижу открытое окно, ты выходил так, чтобы я об этом не узнала. Но у тебя слишком громкая машина, Лазарро. Так что хватит обижаться, – добавляю я.
Он даже не смотрит на меня. Игнорирует с самой ночи. Просто уходит от разговора и прячется в другой спальне. Даже запирается, чтобы я не вошла. Конечно, я передумала кучу вариантов, почему он так себя ведёт, и не нашла ни одного разумного объяснения. А также я следовала требованиям всех его приказов. Точнее, тем, которые сама себе выдумала: терпеливо сидеть здесь, не выглядывать в окно, быть тихой и даже незаметной. Но поведение Лазарро меня раздражает. Сейчас пришло время выезжать к тем, кто может помочь Лазарро, а я пока не знаю, хочет ли он брать меня с собой или с радостью оставил бы здесь.
Он молча проходит мимо меня и выключает свет. Бросает конверт с деньгами на обеденный стол и выходит из дома. Тяжело вздыхая, следую за Лазарро. Он запирает дом и прячет ключ в вазу, стоящую на крыльце. Мы садимся в машину, и я чувствую запах химических средств. Спрашивать уже не хочу, почему здесь так воняет. Лазарро молчит.
– Скажи хоть что-нибудь, – прошу его.
– Отвали, – рыкает он. – Этого достаточно?
– Нет. Мне никогда не будет достаточно одного «отвали». Ты никогда не злишься настолько сильно, если только неудовлетворён, или я что-то плохое не сделала. Но ты вчера сказал…
– Чёрт, да закрой ты свой рот! Закрой рот! – Лазарро орёт во всё горло и наставляет на меня пистолет, руля одной рукой.
– Я сказал: «Отвали от меня»! Так отвали от меня!
Немного отодвигаюсь и упираюсь спиной в дверцу. Не понимаю, что его так злит. Вот просто ума не приложу, почему он в таком ужасном настроении. Дыхание Лазарро сбито, он убирает пистолет и хватается двумя руками за руль. Опускаю взгляд к его джинсам, но в темноте плохо можно что-то различить. Я вожу взглядом по его телу то вверх, то вниз, прикидывая в уме причины. Нет, мне не страшно ни от его крика, ни от вида оружия. Видимо, уже наслушалась и насмотрелась. Когда мы гуляли по Неаполю, у него было очень хорошее настроение. Даже возбуждённое… он убил. Неожиданно вспоминаю прошлые слова Лазарро, что после убийств у него возникает сильное возбуждение, и он его не контролирует. Различные воспоминания из прошлого. Его первый выход из себя в квартире, когда он начал палить из пистолета. Он был в таком же состоянии.
