– Хаджар.
Та лишь покачала головой.
– Опасное в наше время имя у тебя.
Она явно была не из местных. Да и дом у неё стоял на отшибе, не внутри деревенского частокола.
– А вас зовут Гнессой?
– Догадливый, – несмотря на возраст, движения у знахарки были твердые и быстрые. Она легко перебинтовала его руки и правое бедро. – Про мазь откуда знаешь?
Хаджар некоторое время смотрел на старуху. Та, закончив бинтовать ожоги, поднялась и отошла к шкафику, куда убрала остатки мази. Вообще, довольно редкое лекарство. В городе за десятую часть того, что хранилось у Гнессы можно было купить хорошую лошадь.
Все целительные снадобья делали ученые, а их было куда как меньше, нежели воинов-практикующих. Уж слишком долго нужно было учиться и слишком это было непросто.
– Учитель рассказал, – Хаджар не видел смысла врать.
– Учитель, говоришь… – протянула Гнесса, вытирая руки тряпкой-полотенцем. – Рекой тебя сюда принесло?
– Как догадались?
Знахарка улыбнулась. Оно подошла к самодельному столику (впрочем, здесь все таким было) и подняла с него плошку с аппетитной похлебкой. Вручила её, вместе с ложкой, Хаджару и снова села рядом.
– Меня тоже, когда-то очень давно, река принесла. Она много кого приносит. В эту и в другие деревни в долине. Порой мне даже кажется, что она забирает тех, кого отверг внешний мир. Беглецов, несчастных, тех, у кого болит сердце. А здесь их лечит, – Гнесса посмотрела за окно и улыбнулась полуденному солнцу. – лечит Лес.
Именно так – с большой буквы. Слово Лес она произнесла с куда большим почтением, нежели местные.
Хаджар дотронулся до груди. Со знахаркой сложно было спорить – сердце у него действительно болело.
– В ученики ко мне не зову, – внезапно сказала она. – другая судьба у тебя, странник Хаджар, владеющий мечом.
Она посмотрела на него настолько многозначительно, что только идиот бы не понял – знахарка знает. Но, откуда…
– Торговец, много лет назад, все уши прожужжал, – сказала она, отвечая на так и не заданный вопрос. – А тут сперва Лида забегала сказать, что река новенького принесла. Потом из леса охотники потрепанные вышли. Робину ноги перебило – полгода теперь с костылем ходить будет. Ну и Ирий с братьями – в мешках их приволокли. Охотников всё спрашивают, что случилось, а они… Про Вожака растрепали, а там уж и про подвиг странника. Ну и тебя, разумеется, с Робином, на носилках сразу ко мне.
– Кто-нибудь еще знает? – спросил Хаджар.
Внешне он был спокоен. Хлебал похлебку, мирно беседуя с безобидной старушкой. Но внутри он был готов. К чему? Да к чему угодно. Он уже нашел в этой комнате минимум четыре пути к отступлению и несколько предметов, которые вполне могли сойти за оружие.
– Местные-то? – Гнесса захохотала. – я их, конечно, люблю, но больше как домашних зверушек. Простые они. Безобидные. Не догадались.
Хаджар вспомнил могучие тела местных мужчин и взрывной нрав женщин. Вот с этим утверждением, он бы поспорил, но промолчал. В любой ситуации всегда лучше больше слушать, чем говорить.
– Жаль родителей твоих, странник, – Гнесса забрала опустевшую плошку. – я их не знала. Куда мне, простой ученице ученого, до королевских приемов, но… Хорошими они были людьми. Да, Королевству при их правлении туго приходилось, но люди… люди счастливыми были. А сейчас…
Она махнула рукой, поднялась и достала еще одну баночку – с простыми лесными ягодами. Предложила Хаджару, а когда тот отказался, начала трескать их прямо как семечки. Наверное. Местный образ жизни все же сказывался даже на просвещенных людях.
– Торговец говорил, на юге уже и селений-то и нет. И города пустеют. Всех на рудник гонят. Правда?
– Правда, – кивнул странник. – Примус заключил договор с Империей Дарнас, а та воюет с Империей Ласкан. Если Примус хоть ненадолго задержит поставку даже такой, по меркам имперцев, плохой руды, то расквартированный у нас легион имперцев сравняет здесь все с землей.
– Военачальника тоже можно понять.
– Можно понять?! – Хаджар почувствовал, как у сердца разгорается пламя.
– Да ты успокойся, принц без короны, – вспыхнули янтарные глаза. – Или не знаешь историю, произошедшую пятнадцать лет назад? Когда твои отец и дядя отправились на очередную войну?
Тут Хаджар завис. Он помнил, да и захоти – не смог бы забыть, день, когда умерли его родители. И то, что произнес перед смертью отец – “это был несчастный случай”.
– Что за история? Что случилось на границе?
Гнесса немного помолчала, а потом покачала головой.
– Не мне тебе её рассказывать – не из первых рук получится. Мой учитель военным лекарем тогда служил. Ему рассказал кто-то из пострадавших офицеров. А офицеру, кто-то из командования. Потом уже до меня дошла через служанку учителя. Так что не знаю, сколько в ней правды, а сколько лжи. Но знай – у твоего дяди был свой мотив.
– Какой?
Знахарка уже собиралась что-то сказать, как хитро улыбнулась.
– Я ведьма лесная или нет? – хлопнула она по коленям. – Сам выяснишь, Хаджар. Да, кстати, вот – держи.
Она достала из-под кровати ящик. Там лежало множество свертков, похожих на тот, что Ирий привязал к стреле. Она вытащила один и положила на стол рядом с кроватью Хаджара. Тот, на этот раз, сразу сосредоточился и почувствовал ауру, исходящую от свертка. Ауру зверя, стадии Вожак.
За один такой камешек в городе можно выручить не меньше пять сотен золотом. Огромная сумма денег, даже по меркам мелкого дворянина.
Здесь же ими, судя по всему, даже с торговцем не торговали.
Использовали на охоте.
– Я не могу принять это, – тут же запротестовал Хаджар.
Сельчане и так слишком много для него сделали. То, что он помог охотникам было лишь расплатой, не более.
– Бери, раз уж дают, странник, – Гнесса захлопнула ящик и задвинула его обратно под кровати. – Говорю же – люди здесь простые. Не обижай их своим отказом – не поймут.
Хаджар вздохнул и кивнул. Да и глупо было отрицать, что он не особо то и хотел расставаться с таким камнем. С его помощью он сильно повысит свои шансы на то, чтобы пробиться на следующую стадию.
Стадию, Телесных Рек.
А стоило ему открыть меридианы и пустить энергию циркулировать по телу, как открывались совершенно новые горизонты.
– Мой тебе, на прощание, совет, принц Хаджар, – знахарка встала у двери в пол-оборота. – Не ищи мести. Она тебя сожжет. Изнутри. Будешь потом бродить по земле пустым, как уголь вытащенный из костра.
Не искать мести?
За смерть отца?
За гибель матери у него на руках?
