Интересно, а кто контролировал Дарнас?
Но мысли об этом тут же исчезли, стоило только Хаджару посмотрел на горный хребет. Под ало-золотым небо, он выглядел как пленный зверь, готовы в любой момент подняться над землей и растерзать небеса.
Горы казались так близко, что можно было подумать, что до них лежал всего день пути.
На самом же деле Хаджар знал, что им предстояло идти еще не меньше двух. Все дело в простом оптическом обмане. Ведь чем больше горы, тем ближе они кажутся. Как бы двусмысленно это ни звучало.
Примотавшись на ночь к веткам, они быстро заснули. Не было смысла договариваться об очередности дозора. На стадии Формирования их чувства были развиты настолько, что они бы все равно проснулись окажись поблизости кто-то чужой.
Утром им вновь пришлось обмазываться землей. Душ из неё так себе. Грязи на теле только прибавилось, но вот запах пота постепенно уходил.
Еще примерно четыре часа, таясь среди ускользающих теней, они двигались по лесу. Наверное, нормальные разведчики передвигаются исключительно ночью, вот только Хаджар не хотел рисковать. Слишком уж много в ночи рыщет хищников, как двуногих и четвероногих, чтобы ставить под угрозу миссию.
Ведь их целью был не “язык” (которого, в случае чего, они бы и обратно в лагерь доставить бы не смогли), а очный подсчет вражеских войск.
Но человек рассчитывает одно, а судьба имеет привычку планировать другое.
Ко второму закату, у самого подножия гор, они заметили отряд кочевников. Сложно было понять дозорные это или собирающиеся в путь «коллеги» по цеху.
Впервые Хаджар видел дикарей вживую.
Выглядели они как обычные, сильно загорелые, черноволосые люди. Высокие мужчины с приплюснутыми носами и массивными нижними челюстями. Они связывали волосы в несколько кос, вешая на них разноцветные бусины. У каждого – разные цвета и количество.
Так они мерили свои ранги – бусами.
Женщины у них были миниатюрными. Чуть выше чем по нижнее ребро Хаджару. Одеты все в самодельные куртки и штаны, сшитые из шкур и кожи животных. Слегка раскосые глаза, высокие лбы.
И бронзовая кожа, опаленная солнцем степей.
Основное оружие – короткий, быстрый лук и изогнутая сабля.
Отряд, навьюченный тюками, шел в лес. Всего человек девять, из которых три – женщины. Они несли снаряжение на ровне со своими мужчинами.
- “Добыча”, - Хаджар подал знак идущему позади Неро.
Они сразу рухнули в ближайшую канаву. Неро достал из-за пазухи подзорную трубу и, прикрыв стекло “козырьком” от попадания солнца (чтобы не бликовало), вгляделся.
- “Слабые”, - “сказал” он спустя некоторое время. – “Пробуждение силы. Возможно”
А неплохо сообразил – приравнять стадии людей к стадиям зверей. Хоть здесь охотничий язык их немного выручил.
Пробуждение силы – все равно как Телесные Узлы для людей. Что такое девять практикующих стадии Узлов для двух – Формирования? Не больше, чем горстка муравьев, спешащих по своим делам.
- “Охота”, – показал, Хаджар.
- “Зачем?”
- “Мы возвращаемся. Наш дом. Путь. Добыча на пути. Плохо.”
Неро подумал и кивнул. Действительно, не очень хотелось на обратном пути встретить вражеский отряд. Пусть даже и такой слабый.
- “Окружаем”, – отпальцвевал Хаджар. – “По сигналу. Птичий крик”.
И они разошлись в разные стороны. Таясь в листве и кустах, как хищники они кружили вокруг отряда. Когда же выдался удачный момент, Хаджар издал птичий крик, обнажил клинок и бросился в атаку.
Глава 59
Хаджар обходил кочевников с подветренной стороны. Не то чтобы он думал, что у тех нюх как у зверей – просто привычка. На охоте идти так, чтобы ветер дул в лицо, а не в спину. Так у добычи будет меньше шансов уйти.
Хотя какие шансы в принципе могли быть у практикующих уровня Телесных Узлов.
Идущего в арьергарде мужчину, Хаджар снял быстро и бесшумно. Как сова, скользнувшая в ночи за бегущей по земле полевкой. Он, скользящем шагом, вышел из кустов. Зажал рот и нос кочевнику и полоснул ножом по горлу, тут же наклоняя голову вперед и слегка опуская тело.
Кочевник не успел ни вскрикнуть, ни всхлипнуть. Не издало ни шороха его тело, не выстрелил фонтан крови.
Хаджар перерезал аорту, мышцы и рассек позвонки. С его силой это было так же легко, как нарезать хлеб.
Бережно положив тело на землю, Хаджар обнажил меч. Крадучись, он пошел следом за девушкой с кнутом. Хвост увенчан ветвящееся плеткой, а на рукояти – стальное жало. Таким хлыстом совсем не быков подгоняют, а одним ударом снимают несколько пластов кожи.
Хаджар это хорошо знал – пару раз получал в темнице удары подобным инструментом. Шрамы от них оказались настолько глубоки, что даже после перерождения их все еще было возможно заметить на его спине.
Двигался Хаджар бесшумнее тени, отброшенной неподвижно стоявшим деревом. Но, увы, даже в таких операциях существует вероятность случайности.
Кочевница обернулась.
Может что-то почувствовала, может захотела убедиться в присутствии прикрывающего спину собрата. А может… может она обернулась просто так.
Её глубокие черные глаза встретились с чистыми и почти синими.
Она была красива. Достаточно, чтобы заставить сердце мужчины биться быстрее, но не настолько, чтобы задержать меч Хаджара. Его удар был тверд и быстр.
Уже падая, она так и не поняла, что произошло, а потом пришла тьма…
Хаджар не останавливался. Кочевницу он убрал грязно, шумно и оставшиеся семеро развернулись на звук. Они на ходу обнажили свои изогнутые сабли, но было уже слишком поздно. Их противник уже держал в руках освобожденный от ножен меч. Да даже будь он все еще в ножнах, у них все равно не было бы ни шанса.
Хаджар двигался быстро. Для врагов Телесных рек он и вовсе казался размазанным пятном. Они лишь порой могли разобрать металлические всполохи и два синих глаза, выглядывающих из тьмы.
Хаджар взмахнул клинком, лишая руки стоявшего рядом кочевника и тут же нырнул в сторону. Со свистом две стрелы врезались в то место, где только что стоял Хаджар. Но не найдя его, стрелы полетели дальше, пока не пронзили насквозь орущего от боли кочевника.
Тот, все еще придерживая кровоточащую культю, свалился на землю. Дергаясь, он, захлебываясь своей кровью, не мог понять за что схватиться – стрелы или обрубок.
Эту сцену Хаджар видел лишь краем глаза.
Его меч продолжал свой кровавый пляс.
Крутясь, будто запущенная ребенком юла, Хаджар отбил две стрелы и вонзил клинок в живот противника. Он уже не разбирал ни лиц, ни пола своей добычи. Для него все было просто – есть враг, есть меч. Либо ты, либо тебя.
