Вот Хаджар и тренировался. Каждый день он фехтовал с ветром, дождем, землей и огнем. Он пытался поймать то чувство, что возникло во время схватки с Колином. Тот миг просветления, когда казалось, что он дотронулся до какой-то тайны этого мира. Увидел край истинной сути, которая была надежно сокрыта от взора простых смертных.
И все же, что-то он упускал. Что-то неуловимое, призрачное, эфемерное, но безумно важное.
Хаджар все еще чувствовал землю и то, как она давала силу его шагам. Он чувствовал ветер, потоки которого направляли его клинок. Чувствовал огонь, из которого родился его меч и чувствовал воду, льющуюся с небес. Но этого было недостаточно.
Он все еще что-то упускал.
Взмахи его меча были быстры и плавны. Он двигался под дождем, сражаясь с сотней невидимых противников. Он делал это изящно и красиво. Настолько, что будь здесь художник, он наверняка бы, поймав птицу вдохновения, написал бы изумительную картину.
Но Хаджар бился под дождем один.
Каждый его взмах, каждый удар, были наполнены энергией и всегда находили свою цель. Они разрезали тысячи капель, падающих с небес. Мокрый от пота и дождя Хаджар, был способен поразить одним ударом не меньше десять капель. Не просто ударить по ним, а рассечь так быстро и аккуратно, что одна превращалась в две.
В это время, концентрируюсь на битве с дождем, Хаджар вспоминал свиток “Легкого Бриза”. Первая из его стоек – Крепчающий ветер, была словно буря, спустившаяся в спокойную долину с высоких гор.
Хаджар сделал особо резкий взмах меча и дождь рассе порыв ветра.
Такой же была и стойка – дикой, необузданной и яростной. Как буря в черном небе.
Вторая же, мистичная и неподдающаяся разуму Хаджара. У него не хватало умений и знаний как на пути меча, так и в стихии ветра, чтобы осознать тайны “Спокойного Ветра” – второй стойки техники, оставленной Травесом.
Не будучи способным осознать ни тайны техники, ни тайны Единства с миром, Хаджар продолжал свой бессмысленный и бесконечный бой с дождем.
Капли, рассеченные надвое, падали на землю. Но на смену каждой из таких капель приходил еще мириад других.
Говорят, практикующий и адепт, не могут все время сидеть в медитациях и учебе. Они должны учавствовать в жизни внешнего мира. Путешествовать. Сражаться. Жить.
Только так они смогут приобрести знания, которые потом, в один прекрасный миг, сконцентрируются в порыве озарения и адепт постигнет что-то новое. Более глубокую, более мистичную тайну.
Хаджар, после “схватки” с Рыцарем Духа, Изумрудным Волком и Колином чувствовал, что касается чего-то истинного, но никак не мог понять, чего именно.
Битвы закалили его руки, укрепили его волю и подарили знания. Но он никак не мог слить их воедино.
Капли все били и били о лезвие клинка.
Хаджар сражался с дождем, но не мог одержать победу.
– Это очень красиво, – прозвучал голос.
Хаджар вздрогнул и сбился с ритма. Его меч промахнулся мимо “цели” и Хаджар едва не потерял равновесие.
Позади него, укрывшись плащом, стояла девушка с рыжими волосами и цепким взглядом.
– Стефа?
Хаджару казалось, что он видит мираж. Нет это не могла быть Стефа – он оставил её позади. Где-то там, в глубине дорог его жизни. Уже почти семь лет прошло с тех пор, как видел её. И сотни тысяч километров теперь разделяли их.
– Ты запомнил мое имя после выступления? – удивилась девушка.
Внезапно, Хаджар вспомнил слова Неро и Сириуса.
- “У нас в городе выступает цирк уродов!” – прозвучали слова казненного им же чиновника.
- “Пойдем посмотрим на цирк уродов…” – говорил Неро.
– Да, миледи, – слегка поклонился Хаджар, сдерживая в горле непрошенный тугой комок.
– Миледи, – повторила Стефа. Такая же красивая и страстная, какой он её запомнил. – так меня еще никто не называл. Хотя, нет – был один, но он уже давно мертв.
Каков был шанс, что в отдаленный форт приедет цирк, в котором Хаджар провел пять лет своей жизни? Примерно такой же, что он встретит в горах, среди пленных, ниточку, ведущую к Подземному Городу. Месту, готовому открыть тайны заклинаний.
Хаджар на миг показалось, что все дороги его жизни сплелись в единую нить, которая клубком обвязалась вокруг этого форта и грядущей битвы. Будто сама судьба вела его сюда, как и людей, кто помогал этой самой судьбе.
– Что вы делаете под таким дождем? – спросил Хаджар, убирая меч в ножны. Он поднял с земли свой плащ и укрыл им плечи Стефы.
Когда-то давно, она была выше его. Теперь же едва дотягивала до груди.
– Мы давали представление в вашем лагере, – она не сомневалась, что видит перед собой военного.
Взгляд мечника, его осанка, его походка и уверенность в себе – всего это говорила, что это был солдат. И все же, Стефа еще никогда не видела такого интересного мужчину. Несмотря на то, что он выглядел как холеный сын вельможи, в нем за версту чувствовалась сила и мощь. Как от дикого зверя…
– Тогда вам стоит вернуться обратно, – Хаджар указал направление к форту. – а еще лучше – уезжайте на запад. Скоро здесь будет опасно находиться.
– Да, – кивнула Стефа. – мы уезжаем завтра.
Завтра… Почему-то Хаджар знал, что уже больше никогда не увидит эту девушку. Завтра их дороги, вновь соединившиеся на пути жизни, разойдутся навсегда.
Она стояла так близко к нему и от неё пахло так же, как и всегда. Костер, трава и какой-то сладкий цветок.
– У тебя очень красивые глаза, солдат.
Её тонкие, натруженные пальцы коснулись его щеки.
Внезапно она спросила:
– Мы точно никогда прежде не виделись? – ей пальцы перебежали чуть ниже, запутались в волосах и съехали по шеё к ключице. Она притянула его чуть ближе. Так, что по коже замаршировали мурашки от жаркого дыхания. – Как тебя зовут, солдат?
Хаджар смотрел в её глаза. В них не было ни страха, ни печали, только жажда жизни. Полной, яркой и свободной.
Вместо ответа он крепко прижал её и обнял. Он снял капюшон и зарылся лицом в волосы. Намокающие, на такие душистые.
Она обняла его. Чувствуя, словно прижимается к свирепому хищнику. Пугающее и от того дурманящее женщину чувство.
Они любили друг другу прямо там. Кинув на холодную землю плащ и умываясь реками дождя. Хаджар брал её с силой, а потом нежно, а она отдавалась страстно, а затем мягко.
Сколько это продлилось, Хаджар не знал, но когда он открыл глаза, то лежал на своем плаще один.
Стефа никогда не оставалась с одним мужчиной. Она никогда не задерживалась на одном месте. Она была свободна, как ветер над бескрайней долиной. Вместе с людьми, но наедине с целым миром.
