Со стороны это выглядело так, как если бы огромный смерч вдруг возник в деревянной башне и превратил её в груду обломков и щепок. Армия провралась сквозь ворота. Полилась кровь и зазвучали крики, но с каждым мгновение звуки битвы затихали.
Солдаты Лидуса и Балиума окружили двух человек.
Одетого в простые одежды генерала Хаджара, чьи длинные волосы были смотаны в тугой пучок. И генерала Гарнута – воительницу с ростовым щитом и широким мечом. Она, видимо, не успели полностью облачится в броню. Торс прикрывал легкие нагрудник и на этом – все.
С яростью в глазах, с окровавленным мечом и щитом в руках, она встала напротив Хаджара. Её красные одежды развевались на ветру, а черные штаны были заправлены в простые сапоги.
Генерал явно не ожидала столь скорого нападения и это было её ошибкой.
Десятки тонких косичек, в которые она заплетала золотистые волосы, разметались по лицу и плечам.
– У тебя нет чести, – прорычала она. – у тебя нет чести!
Порыв ветра поднял её серый, изрезанный плащ и она выполнила полный ярости рубящий удар. Им одним она разрубила множество деревянных обломков, лежавших вокруг, и даже поцарапала старую брусчатку, но не смогла задеть Хаджара.
Тот, будто лист на ветру, лишь немного повернул корпус, пропуская удар мимо.
Оттолкнувшись от земли, он сам перешел в наступление.
Генерал накрылась щитом и каждый из ударов Хаджара выбивал громоподобный гром и ливень оранжевых искр. Сила его взмахом была такова, что улица позади генерала покрылась сеткой ужасных трещин. Рушились дома и вспыхивали уже затухавшие пожары.
Он наносил удары с такой скоростью, что для многих это выглядело, как если бы у него пропала права рука. Лишь по искрам и звону они могли различить взмахи клинком.
Генерал зарычала и, напрягшись всем телом, толкнула противника щитом. Она замахнулась мечом и на Хаджара обрушился каменный меч пяти метров в длину. Он, ударив в грудь Хаджару, протащил его по улице несколько метров.
Поднявшись, он почувствовал, как заболело плечо, так до конца и не выздоровевшее после битвы с Зубом Дракона. Слишком мало времени прошло с тех пор и вот он уже вынужден биться с очередным, не менее слабым противником.
Следующий удар техники воительницы он принял на щит “спокойного ветра”. Тот смог лишь смягчить удар, но не полностью его отразить. Хаджар вновь полетел над брусчаткой, на этот раз зрители не увидели падения.
Лишь то, как тело человека обернулось вороном, а в следующее мгновение Хаджар уже вновь оказался рядом с генералом.
Он, будто ветер, огибал её с разных сторон нанося удары под совершенно немыслимыми углами. С каждым взмахом его меча срывался клинок из ветра. Он уносился куда-то в даль, разрезая камни и стены.
Сама же воительница прочно стояла на ногах. Она, спрятавшись за щитом, была как скала. Гордая и непоколебимая.
С яростным криком, она обрушила на Хаджара мощный контрудар. Её меч, поднятый над головой, сверкнул в лунных лучах и, окутанный этим светом, обрушился на голову противника.
Хаджар чувствовал, как к нему приближается упавший с неба горный пик. Серый свет камня и луны затапливал все вокруг. Под ногами дрожала земля, а брусчатка расходилась паутиной трещин. Подобный удар мог бы если и не пробить стену Гарнута, то оставить в ней глубокую выбоину.
Хаджар не собирался проверять что будет, столкнись с такой мощью его тело.
Для окружавших это выглядело так, как если бы Хаджар зацепился за порыв ветра и “отплыл в сторону”. Он, развернувшись на пятках, убрал меч в ножны, а затем спокойно накрыл рукоять ладонью.
В следующее мгновение с громким свистом он обнажил клинок. Вместе с клинком, в воздух взметнулся и яркий луч. Даже издалека, она напоминал жало клинка и был буквально пропитан самой сутью “меча”. Этот луч, за доли мгновения вытянувшись едва ли не на десяток метров, легко пронзал дома, камни и деревянные обломки.
Так же легко, он пронзил и щит генерала.
Закашлявшись кровью, она выронила его из рук и упала на колени. Из её груди толчками била кровь, а глаза уже плохо что различали. Возможно, именно поэтому её показалось, что к ней шел вовсе не человек, а какой-то зверь.
– У тебя… нет… чести, – прохрипела она.
Хаджар занес клинок.
Он знал, что это правда.
Спустя мгновение, генерал Гарнута лишилась головы. Хаджар, оказавшись на уровне Единого с мир, чувствовал окружающую реальность и меч так же хорошо, как собственные пальцы.
Он бы мог победить воительницу всего одним движением. И все же он решил сразиться с ней в ближнем бою. Ему, как ничто иное, требовались опасные и тяжелые схватки.
Только так он мог стать сильнее.
– Воины! – выкрикнул он, обращаясь к защитникам. – сложите свои мечи, и мы пощадим вас и ваши семьи! Мы не тронем города, не троим женщин и стариков! Мы заберем провиант, но оставим достаточно, чтобы вы смогли пережить зиму. Мы заберем ваше оружие и часть казны, но не опустошим её полностью.
Хаджар обвел взглядом слушавших его Балиумцев.
– Если же вы продолжите сражение, – Хаджар взмахнул мечом. Огромное торнадо сорвавшееся с клинка превратило несколько ближайших домов в груду из дерева и камней. – я сравняю Гарнут с землей.
Воины смотрели на грозную, величественную фигуру. Несмотря на простые одежды и полное отсутствие доспехов. Держа в руках лишь меч, эта фигура выглядела могущественной и свирепой.
Так, как если бы перед ними вдруг оказался герой из старых легенд. Герой, который мог своим мечом завоевать весь мир.
Со звоном попадали на землю мечи, щиты и копья.
Всего за четыре дня Хаджар взял город, который у некоторых бы не получилось сразить и за год.
Вот только, отчего-то, он не был этому рад.
Глава 101
Хаджар шел по улицам города. Жители, редко выглядывающие из многочисленных домов, смотрели на него со страхом и даже ужасом. Матери прятали плачущих детей, старики хватались за оружие.
Всех молодых мужчин (и практикующих женщин) согнали в местный храм. Хаджар выставил там около тысячи человек стражи. Просто на всякий случай, чтобы не подняли восстание пока его войска занимались… грабежом.
Благо он сумел остановить классический вариант захвата города. Когда тот отдавался армии на трехдневное разграбление. Когда насиловали женщин, поджигали пятки детям, врывались в дома и громили все, что только есть. Опять же – не потому, что звери, а потому что нужно было куда-то выплеснуть гнев.
Хаджару же нужен был этот гнев. Ему требовалось, чтобы войны сохраняли свою ярость. Грелись ей. Принимали её в пищу. Умывались ей по утрам. Только так они смогут сражаться на этой войне. Только когда их мечи будут держать не только руки, но и ярость с гневом.
