Одним из таких забытых сказаний были Деревья, которые появились из глубин Реки Энергии, омывающей все сущее.
Своими корнями они пронизывали мироздание, время и пространство. В их листьях содержалась мудрость тысячи тысяч веков. В их коре – знания обо всем, что только происходило, происходит и будет происходить.
Деревья Жизни – маленькие отростки, которыми заботливая мать-природа хотела оплести своих любимых чад – все, что только населяло и дышало на земле.
Они не были богами. Они появились раньше и уйдут намного позже, чем прольется последняя капля божественной крови самого последнего Небесного Узурпатора.
То Дерево, которое увидел перед собой Хаджар, было молодым. Возможно, одним из самых молодых, что породила Река Энергии и природы. Те, про которые рассказывал Южный Ветер, были огромными исполинами, своими кронами подпирающими небо. Корни же их были так велики, что издалека больше походили на горные хребты.
– Генерал, – будто бы нежные руки подняли Хаджара и поставили его на ноги.
Они отряхнули с него пыль, а вместе с ней будто бы забрали с собой всю ту грязь, что прилипла к душе Хаджара за эти долгие годы. Они забрали с собой ту боль, что не унесла статуя бога Войны.
Забрали усталость, оставшуюся после нескончаемой войны.
Забрали печаль, поселившуюся в сердце.
– Достопочтенное Древо Жизни, – с уважением обратился Хаджар. Наверное, со стороны это выглядело глупо – человек, общающийся с деревом. На деле, же то существо, стоявшее перед Хаджаром и принявшее облик дерева, было мудренее и умнее, нежели что угодно иное, ходящее под Небесами. – могу ли я забрать с собой Элейн…
– Сестру, – прошептал чарующий голос.
Хаджар вздрогнул, но попытался сохранить самообладание. Если оно действительно знало “все”, то и про их родственную связь – тем более.
– Я приношу свои глубочайшие извинения за ваш потревоженный покой, достопочтенное Древо, – вновь поклонился Хаджар. – позвольте нам уйти и я принесу клятву на крови, что никому и никогда не раскрою тайны этой горы.
Несмотря на силу Дерева Жизни, оно оставалось молодым ростком. В этом мире наверняка найдутся достаточно могущественные силы, которые искусятся столь редким “ингредиентом”.
Хаджар не знал, как можно “использовать” Дерево Жизни, потому что еще совсем недавно считал его не более, чем сказкой Южного Ветра.
Но если мыслить логически, то наверняка применение было как-то связано с Бессмертными или даже Богами.
– Не извиняйся, брат дракона, – шептал голос. – что должно быть, произойдет… или не произойдет. Но ты здесь, а значит оно произошло. Так должно было быть, но могло не стать.
Хаджар пару раз хлопнул ресницами и резко замотал головой. Южный Ветер рассказывал, что неокрепшие разумом и духом люди, после встречи с Древами Жизни, теряли рассудок или и вовсе – прощались с душой.
Именно поэтому Хаджар хотел убраться отсюда как можно скорее.
– Тогда Элейн…
– Проходит испытание…
И в ту же секунду мир перед глазами Хаджара подернулся пеленой. Когда же он смог вновь нормально видеть, то рука потянулась к мечу.
Он стоял среди храма непередаваемой и неописуемой красоты. Такой, что хаджар не сразу смог поверить в то, что он видит то, что он видит. А вовсе не испытывает внушенные чем-либо галлюцинации. И среди этой красоты, ходили люди…
Так бы он их назвал, если бы не ощущал силы, излучаемой каждым из них. Она в несколько десятков раз превышала ту, которой мог бы обладать Древний Адепт, у чьей тени Хаджар обучался в течении года.
И среди этих людей шел “обычный”, на их фоне, человек. Он нес в рука ножны, с заключенным в них мечом.
Люди о чем-то поговорили, а затем “обычный” человек вонзил клинок в камень. Сверкнули руны на клинке и все застыло. Положив ножны рядом на землю, человек внезапно обернулся.
Их взгляды встретились.
Хаджар смотрел на фантома древнего прошлого, а тот на Хаджара. Это было невозможно, неправильно, но все же – так оно и было. И в очертаниях лица, в глазах, в улыбке этого человека, Хаджар узнал… нет, не себя и не своего отца. И даже не Примуса. Но, все же, что-то общее между ними было.
Фантом приложил два пальца к губам, а затем к сердцу, а потом видение пропало.
Генерал вновь стоял среди развалин и вел беседу с Деревом Жизни.
– Ты прав, последний генерал, – шептали листья в шуршащей крови. – это был предок предков твоих предков. Он был великим, а может не родился вовсе. Но если ты его видел, значит имя его гремело среди множества стран.
- Но причем здесь моя сестра и её испытание?!
Если деревья могли вздыхать, то это сделало именно так – вздохнуло.
– Когда-то люди, перенесшие мой росток сюда и заботившиеся обо мне, дали обещание твоему предку. Они пообещали сохранить его меч и передать его наследнику. Возможно они и не обещали этого, может они меня и не растили и не стали впоследствии моими листьями. Но если твоя сестра лежит на моях корнях, значит все так и стало. Или только станет, когда мои листья увянут, а я вернусь к Реке-Матери…
- Наследник… – повторил Хаджар. – Но она – наследница. И вообще – я старше, а значит именно я должен происходить испытание.
Дерево будто бы посмотрела на Хаджара “исподлобья”.
– Не то чтобы мне был нужен трон или еще один меч… – тут же спохватился Хаджар.
– Именно поэтому испытание проходишь не ты, а твоя сестра… Или она только собирается его пройти… Или же уже прошла и годы её окончились и душу её унес на круг перерождения поток Реки-Матери. Ибо все это происходит сейчас, не происходило никогда и будет происходить всегда.
Да, теперь Хаджар понимал, каким именно образом “везунчики” теряли рассудок при встрече с Древом. Благо, сейчас с ним не было нейросети. Иначе бы вычислительный чип точно перегорел бы от подобных умозаключений.
– Тебя же ждет твой собственный путь и собственное испытание, отринутый небом, брат дракона.
– Что ты им…
Хаджар так и не успел договорить, как мир вновь подернула темная пелена.
Глава 213
Хаджар очнулся от острых, холодных игл, царапавших его лицо. Открыв глаза, он понял, что это были не иглы, а белоснежные брызги гребней волн, бивших о скалистый берег.
Сильный ветер раздувал широкие полы заплатанных одежд. Легкие заполнялись свежестью морского бриза, грозящего в любой момент переродиться неумолимым штормом и яростью бури.
Низкое небо, затянутое серыми и черными тучами, напоминало пятно чернил, пролитых начинающим писарем. Порой они прореживались белыми молниями, и жемчугом дрожали нити дождя, сплетающиеся в самые немыслимые узоры.
