– Вы и сами, достопочтенная Нега, говорите намного чище, чем ваши земляки.
Нега кивнула, вздохнула и посмотрела на ясное небо. Там плыли кучевые облака, обещая скорый дождь и даже бурю.
– Когда-то я жила в городе.
– А зачем переехали сюда? Обычно народ наоборот – стремиться в города. От этого деревни начинают мельчать и все труднее подедрживать сельское хозяйство.
– Сельское хозяйство? – переспросила Нега и засмеялась. – милая моя, наивная девочка. Какое уж здесь хозяйство, когда каждого второго мужчину забирают на рудник. Да и земля в Лидусе тяжелая, своенравная, обрабатывать её не легко. Если бы не торговые караваны из Империи, мы бы давно уже все с голоду умерли. Рудой-то сыт не будешь, а деньгами не наешься.
– Да о каком руднике вы все говорите?! – вспылила Элейн, чем напугала возившуюся рядом ребятню.
Нега с удивлением посмотрела на девушку, но произнести ничего не успела.
Забил набатный колокол. Дети выронили игрушки. Все в деревне засуетились, а Нега начала стремительно бледнеть.
– Солдаты! – закричали с дозорной вышки. – Солдаты с рудника!
Хаджар воткнул топор в чурку.
Элейн должна была все увидеть собственными глазами…
Глава 219
На лице Элейн отобразилась лишь одна эмоция. Девушка никак не могла понять, что происходит. Шокированная, она сидела на месте.
Звонарь еще несколько раз ударил в набат, а затем с громким воплем упал с вышки. Ему в голову прилетела тяжелая гиря. Кровь брызнула в разные стороны и раненный парень приземлился в стог сена, стоявший у подножья.
Молодые парни, не ушедшие в поле, ринулись к воротам. Подбадривая друг друга криками, побросав все, что несли в руках, они пытались удержать деревянные створки.
Хаджар, понимая, что сейчас произойдет схватил Элейн за руку и, пока принцесса не пришла в себя, ушел с ней в сени дома. Дальнейшее они наблюдали из-за окна. Спокойный, будто мертвый генерал и стремительно бледнеющая девушка.
Парни кряхтели, до крови закусывали губы, но держали. А затем, по ту сторону забора, вспыхнул синий сноп энергии. Ворота разлетелись трухлявыми щепками. Следом полетели и раненные, покрытые синяка и ссадинами парни. Они упали на землю, раскиданные дворовыми псами. Их матери выбежали на улицу. Своими телами они закрывали детей, не позволяя всадникам к ним приблизиться.
Стандартный конный рейд-отряд. Стальные нагрудники, налепленные на легкую кожаную броню, сверкали символом кувалды и кнута. Эмблема демонова рудника внушала жителям Лидуса больше страха, нежели все войны и монстры в совокупности.
– Что происходит? – спросила, наконец, Элейн.
Её голос срывался и больше походил на писк. Сердце подсказывало девушке, что ничего хорошего от этой ситуации ждать не приходилось.
Хаджар, вместо ответа, лишь крепче сжал ладонь Элейн.
Принцесса ответила тем же. Чисто машинально. На одних лишь инстинктах. Совсем как почти пятнадцать лет назад…
– Кто здесь старейшина?! – гаркнул сержант, скачущий впереди отряда.
Всадники кружили вокруг сгрудившиеся на площади селян. Копьями они “нежно” ласкали спины тех, кто пытался отделиться от группы. Женщины плакали и кричали. Молодые парни пытались выйти вперед, но их, как и испуганных детей, прятали за спины.
Вперед вышла старушка. Такая старая и сухая, что уже почти ушла в землю – обратно в Реку Энергии, где её ждали праотцы и перерождение.
– Господин сержант…
– Ты мать старейшины? – едва ли не пролаял сержант.
Его серый шлем сверкал надраенным до блеска металлом. Конь опасно фырчал, сдавливаемый крепкими ногами. В руке покоилась тяжелая сабля.
Хаджар мог поклясться своей душой, что за всю жизнь оружие сержанта не испило ни единой капли кроме, кроме как крови собственных сограждан.
– Я, господин сержант, – кивнула старушка. В её глазах не было страха, только отчаянье. – мой сын скоро…
Раздался звонкий хлопок, и латная перчатка сержанта врезалась в скулу. От удара старушка отлетела едва ли не на метр. Она упала на вовремя подставленные руки своих соседей и друзей.
На правой щеке расползалось черное пятно жуткой гематомы. Люди тут же что-то закричали и ринулись проверять дышит ли старушка. Каким-то чудом, старушка умудрилась не потерять нить жизни. С хрипом она пришла в себя, сплюнула кровь и. Теперь уже с ненавистью в глазах, утерла кровь.
– Какого демона я должен ждать черноземных глистов?! – рычал сержант. – как-будто у меня других дел нет.
Хаджар чувствовал, как Элейн сжимает ладонь все крепче. Он знал, что вскоре будет тысячу раз корить себя за произошедшее, но порой горькая правда была лучше самой сладкой лжи.
В этот самый момент со стороны поля послышались уже новые крики. От топота ног сотен взрослых мужчин задрожала земля. Поднимая клубы дорожной пыли, вооруженные вилами и косами, мотыгами и топорами.
Злые, испуганные, усталые и потные. Они бежали с тех самых пор, как услышали удары набата, но слишком долго было с полей добираться до деревни.
Среди них Хаджар заметил и Омарика.
Тот выискивал глазами жену и детей и успокоился лишь тогда, когда убедился, что те не были ранены.
– Проваливайте, – прорычал могучий, широкоплечий седовласый муж.
Старейшина, по рассказам селян, еще в четырнадцать лет самостоятельно завалил голыми руками горного медведя. Именно этот факт отваживал конкурентов из окрестных селений.
– Язык слишком длинный? – прищурился снявший шлем сержант.
Он махнул рукой и один из солдат выволок молодую девку на песчаную дорогу. Та кричала, отбивалась, звала мать, но женщину крепко удерживали острые пики копий. Солдат тащил девушку, почти девочку, за длинные кудри каштановых волос. А затем бросил прямо перед ногами мужиков.
У тех костяшки побелели – настолько сильно они сжимали свое самопальное оружие.
Крестьяне не понимали, но генерал видел, что ситуация для солдат обыденная и действуют они по стандартной схеме. А это означало только одно – далеко не первая деревня за этот месяц оказалась в поле их зрения.
Хаджара всегда занимал тот факт, что новости о подобных рейдах не сильно распространялись по округе… И в то время, пока он размышлял “о своем”, на глазах Элейн наворачивались слезы.
– Одно неверное движение, и она умрет, – сержант, казалось, наслаждался ситуацией. Чувствовал свое превосходство и полновластье. – бросить ваше… оружие, – будто сплюнул он. – Всех мужчин, кому миновало шестнадцать весен и еще не стукнуло сорока зим, мы заберем на рудники. Остальные могут остаться здесь. Как завещала богиня Лирей – плодиться, размножаться и возделывать землю.
