– Тем, что мы не скрываемся, мы усыпим бдительность противника, – Хаджар убрал кинжал обратно в складки одежды. – своей открытостью мы зародим у них сомнения. А сомнения и отсутствие бдительности – верная погибель для любого повстанца.
Лейтенант, довольно-таки шумно сглотнув, ударил кулаком по груди.
– Прошу простить, мой генерал, мое нахальство.
– Все в порядке, офицер, – Хаджар достал трубку и легким усилием воли зажег табак. – ваши опасения мне понятны. Но, поверьте, если мы все сделаем правильно, то уже через три неделе вы вернетесь к своей жене.
О’Шекл покосился на кожаный браслет на своем правом запястье. В Лидусе не было обручальных колец, зато были обручальные браслеты.
Спрятав “украшение” под рукавом рубахи, лейтенант еще раз отсалютовал и вернулся к солдатам.
Хаджар остался сидеть один. Он курил и смотрел в сторону леса. Где-то там, среди снегов, находился человек, к которому к Хаджара наокпилось слишком много вопросов. И отчего-то ему казалось, что и этот человек сейчас точно так же вглядывается в ночную тьму. Он смотрит на бескрайнее цветочное поле и видит огни горящих костров.
Интересно, знал ли он свою судьбу? Знали ли королевские псы, что Хаджар им откровенно лгал. И если все пройдет по его плану, то никто из них уже никогда не сможет приласкать жену и обнять своих детей.
Всю оставшуюся ночь Хаджар провел без сна. Пройдя этап Трансформации Смертной Оболочки, он мог проводить без отдыха едва ли ни четыре дня, а пищу принимать всего раз в неделю. Этого было достаточно, чтобы его организм функционировал безо всяких проблем.
Как только первые лучи коснулись лица Хаджара, тот вышел из глубокой медитации. Накинув плащ и обезьяньей шкуры, которым на ночь укрывал камень, Хаджар забрался на коня и резко дунул в кривой сигнальный рог.
Спустя десять минут лагерь был собран, костры затопчены, солдаты на ногах, а конницы по седлам. Еще через полчаса отряд оказался у самой границы леса. Зрелище было весьма удивительным и поразительным.
В то время как за спиной царствовали лето и солнечный свет, здесь правили балом холод и мрак. Ветер, срывавший снег с крон деревьев, разносил его по округе и тот слегка припорашивал молодую, зеленую траву.
– Отряд! – Хаджар развернул коня и обратился к солдатам. – напоминаю вам, что мы идем сюда не ради сражения. Поэтому с любыми встречными нами силами вы ведете себя максимально лояльно и дружелюбно. Без моего приказа в бой не вступать. Двигаться по лесу строго в боевом маршевом порядке. Уверяю вас, стоит нам зазеваться, и мы отправимся к праотцам! Каждое дерево для нас – опасность. Каждое дуновение ветра – опасность! Каждый шорох – опасность! Не забывайте, что мы вступаем на землю, про которую еще наши прадеды нашим дедам рассказывали страшилки.
Хаджар замолчал и солдаты дружно грохнули:
– Да, генерал!
Кивнув, Хаджар первым “вошел” под сени ледяного царства. Под копытами его коня захрустел снежный покров, а щеки тут же лизнул морозный ветер. На ресницы упали первые снежинки и Хаджар невольно вернулся в памяти в то время, когда он, раненный, во весь опор мчался следом за островной ведьмой.
Ветер, будто соглашаясь с тем, кого он больше не мог слышать, прошептал:
“Глупый генерал”.
Следом за Хаджаром в лес вошел и остальные участники отряда.
Глава 234
Всего за неделю Хаджар на собственной шкуре понял то, что сказки Южного Ветра вновь на поверку оказались совсем не сказками. Белый Лес оказался местом более гиблым, чем все, с чем раньше сталкивался Безумный Генерал.
В первый же день четыре человека в отряде лишились своих жизней. Их не пронзил вражеский клинок. Не сожрал голодный зверь. Нет, все было куда проще и одновременно с этим, намного более пугающим.
Вечером Хаджар решил дать сигнал к привалу. Они прошли достаточное расстояние вглубь леса, а следов людей Хаджар так пока и не обнаружил. Не было никакого смысла продолжать попытки ночью, когда от нехватки света собственную вытянутую руку не разглядишь.
Отряд начал раскладывать лагерь. Хаджар обходился малым – шкура обезьяны надежно берегла его от холода. Завернувшись в неё, генерал уселся на снег под дерево. Вполне комфортно и не обременено палатками и шатрами.
Солдаты такой роскошью, как накидка из шкуры Белой Обезьяны, похвастаться не могли. Им были необходимы костры, палатки и теплые покрывала. И вот если с последними требованиями проблем не возникало, то костер…
Семеро отправились на поиски подходящего, не слишком мокрого или оледенелого хвороста. Спустя полчаса, когда О’Шекл уже начал волноваться, в лагерь вернулись трое. Уходили они молодыми парнями, на чьи волосы природа щедро пролила черных чернил. Вернулись едва ли не седовласыми.
Только спустя еще час отпаивания чаем на травах, они смогли рассказать, что произошло. По их словам, они спокойно собирали хворост, а затем поднялся буран. И в этом буране появилось несколько призрачных женских фигур. Такой красоты, что солдаты были готовы продать им свои души, лишь бы докоснуться до их тел.
Четверым это сделать удалось. Но стоило им войти в буран, как тот тут же исчез, оставив после себя четыре ледяных изваяния.
Хаджар немедленно, в одиночку, отправился на поиски этих “ледяных скульптур”. Когда он обнаружил их, то понял, отчего поседели солдаты. На лицах, закованных в синий лед, застыла маска ужаса, подобного которому Хаджар еще не видел.
Возможно, если бы он вглядывался в лица погибших еще с мгновение, то и его волосы поседели бы от страха. И это учитывая, что напугать драконье сердце было весьма и весьма непросто.
Хаджар разбил клинком изваяния, а остатки зарыл в сугробы. В итоге, вернувшись в лагерь, он сказал, что не нашел тел. Видимо их забрал с собой буран. Все, кроме трех выживших, поверили. Те же, догадавшись о правде, лишь благодарно кивнули.
На второй день отряд потерял еще двоих. Их сожрал выползший из снега огромный Ледяной Питон. Мерзкая, семиметровая змея с ядовитым укусом. Вот только яд её замораживал человека изнутри.
От криков укушенных той ночью большая часть отряда не могла уснуть. И не потому, что кричали где-то рядом, а потому, что сложно было забыть, как орет человек, который чувствует, как его кровь хрустит в его леденеющих венах.
Третий день прошел спокойно. Но лишь чтобы смениться четвертым, одним из самых страшных. В этот день Хаджар понял, что он все еще стоит лишь в самом начале пути развития.
На пути идущего вглубь леса отряда поднялся буран. Завопили от ужаса трое поседевших солдат. Остальные тут же похватались за оружие, а артиллеристы подожгли фитили ручных гранат-бомб. Вот только вместо прекрасных женщин, из бурана вышли двое.
Двое мужчин с длинными, белыми волосами, выглядывающими из-под шлемов, и ледяными лицами. В красивых доспехах из золота и белого металла, они держали в руках по короткому топору.
