Как, впрочем, и всей руки.
С криком он упал на песок. Выронив щит, бывший наемник, ныне разбойник, пытался хоть как-то унять поток крови, рвущийся из плеча. Рука, все еще сжимавшая меч, лежала рядом с ним.
– Монстр! – кричал Бром, с ужасом понимая, что тварь, принявшая облик человека, идет к нему. – Не подходи, проклятый монстр! Демон! Исчадие бездны!
Бром извивался на песке, пытаясь отползти в сторону. Инстинкт самосохранения пытался заставить его действовать – хоть как-то попытаться выжить. Ему действительно казалось, что к нему приближается не человек. Будто хищный зверь стелился по песку. Хищный, голодный и опасный.
Как еще можно было объяснить, что всего одним ударом он рассек его артефактную кольчугу и усиленное техниками тело. Проклятье! Бром мог выдержать попадание арбалетного болта на излете и отделаться лишь ушибом!
– Как меня зовут, Бром? – прозвучал голос, скорее похожий на рык животного.
– Да не знаю я! Изыди, тварь!
Хаджар смотрел на человека, которого пусть никогда не боялся, но всегда сторожился. Чего стоило тому отнять жизнь немощного уродца. Теперь же он, плача, скользил по песку и все молил богов, чтобы те даровали ему пробуждение от страшного кошмара.
– Посмотри на меня, Бром! Посмотри!
Хаджар схватил разбойника за ухо и рывком притянул к своему лицу. Они оказались так близко, что едва не соприкасались носами.
Бром, волей-не-волей, вгляделся в ясные, голубые глаза. Несмотря на ярость, драконом клокочущую в их недрах, они показались ему спокойными. Спокойными и грозными. Несгибаемыми. Такими, которые могут одной своей решимостью и волей расколоть небеса и согнуть лекала судьбы.
Лишь однажды в своей жизни Бром видел такие глаза. Они принадлежали жалкому уродцу и именно из-за этих глаз, бром при каждом подвернувшемся моменте издевался над ним. Просто чтобы доказать себе, что он не боится этого взгляда.
– Ты… – прохрипел он. – Но как… Ты же уродец. Простой уродец. Нет. Ты не он. Ты не Хаджар… Ты…
Хаджар отпустил ухо разбойника. Он вынул клинок из ножен и занес его над головой Брома. Как долго ждал он этого момента… Как сладок был для него этот миг.
Меч со свистом опустился вниз и лишь в последний момент перед трагедией Хаджар успел его остановить.
На груди Брома стояла ощерившаяся Азрея. Вот только рычала она вовсе не на противника своего двуногого спутника.
Нет, впервые за все годы, она рычала на самого Хаджара.
Глава 276
– Ты с ума сошла?! – взревел Хаджар.
Меч слегка дрожал в его руках. Столько нетерпения было в каждом атоме тела Хаджара, что тот едва сдерживался. Дракон бушевал в его глазах, а воздух вокруг был пропитан режущей сталью и смертью.
Окажись рядом с Хаджаром в этот момент простой смертный, и одно неверное движение могло привести к тому, что того простого рассекло бы на сотни частей. Но Азрея, вонзив когти в грудь Брому, стояла неподвижно. Вздыбилась её шерсть, а в желтых глазах читалась не меньшая ярость, чем во взоре её спутника.
На мгновение их взгляды пересеклись.
Сердце Хаджара замерло.
В них он увидел свое отражение. Но тот, кого он увидел, был вовсе не Хаджаром Травесом. Не Северянином. Даже не Безумным Генералом. Он увидел, как за его спиной поднимается тень. Не его собственная, а тень человека, которого он порой жалел, но чаще – ненавидел.
Он увидел, что меч держат не его руки. На поверженного врага смотрят на его глаза. Дышит не его грудь. Да даже мысли – тоже не его.
Меч над Бромом держал не Хаджар, а Примус.
Шерсть на миниатюрном кошачьем тельце улеглась. Азрея перестала рычать и соскочила с тела Брома. Она подошла к Хаджару и, мурлыча, потерлась о его ноги. Она словно говорила:
- “Я все понимаю. Не бойся. Я тут. Я буду тебе напоминать…”.
В два движения она забралась ему на плечо, а потом вновь зарылась в тюрбан и тут же заснула. Теперь она была уверена, что с её двуногим все будет хорошо.
Хаджар отшатнулся от Брома.
Ярость не утихла в его глазах. Его меч не вернулся в ножны, а из воздуха не исчез зов битвы. Но вот ветер, круживший вокруг его ног, из черного вновь стал слегка голубоватым. Как весенний бриз, бегущий над цветущим полем.
– Вставай, Бром, – прорычал Хаджар. – Бери оружие и вставай. Я не стану тебя добивать, как животное. В этом нет чести ни мне, ни тебе.
Бром поднялся не сразу. Может он надеялся, что если останется лежать, то призрак из прошлого оставит его в покое. Или что он попросту проснется, напьется до поросячьего визга и забудет о страшном кошмаре.
Сколько от воина осталось в Броме и сколько от тех, кого в пустыне называют Чехарами. Судя по тому, что спустя несколько секунд он, рыча от боли, убрал щит и взял в руки меч, воин пока в нем не умер.
Опираясь ни клинок, Бром с трудом поднялся и выпрямился.
Мгновение они смотрели друг на друга, а потом наемник завопил и поднял меч в воздух. Он даже сделал шаг вперед, но было уже поздно.
Черной тенью размазался в рывке Хаджар. Он уже убирал меч в ножны, стоя за спиной противника, бром смотрел на чистое, синее небо. В этот момент, когда по его горлу расползалась алая полоса, он скучал по родине. Затем пришла тьма.
Отсеченная голова скатилась на землю, а затем в песок рухнуло бьющееся в агонии тело.
Хаджар выдохнул и посмотрел туда же, куда и Бром. На небо.
– Хорошая попытка, – сказал он, демонстрируя солнцу не самый приличный жест.
Свели ли боги их вместе, чтобы напомнить Хаджару о его прошлом. Или же они сделали это, чтобы сбить его со своего пути. Отнять единственное, чем обладал Хаджар. Единственное, что он ценил.
Видят Великие Звезды, если бы не Азрея, он бы точно пошатнулся на той тонкой грани, где с одной стороны честь, а с другой – простая, но кривая тропа, ведущая к судьбе Брома.
– Спасибо, – тихо прошептал Хаджар.
В ответ он услышал лишь сопение спящего котенка.
Обернувшись, Хаджар сделал легкий полушаг в сторону лагеря разбойников и исчез, обернувшись пятью воронами.
Кипела битва.
Алые крылья Ильмены порхали среди арок крови и гонга криков умирающих. Её кинжалы цепкими птичьими когтями вырывали сердца и души из тел разбойников. Он на лету отбивала стрелы и арбалетные болты. Уворачивалась от техник, предстающих в самых разных проявлениях. Она была будто мчащийся призрак, готовый пронзить любого на его пути.
Внизу, в самом центре битвы, кружила песчаная буря. От воя псов закладывало уши. От криков людей вскипала кровь.
Разбойники падали, едва коснувшись песчаной пелены.
