Наверное, в какой-то степени он и сам был как это дерево. Подставлял лицо встречному ветру будущего, позволяя тому унести старое назад – в прошлое. Но существовало ли в действительности это самое “прошлое” или “будущее”.
Хаджар видел перед собой длинный шлейф листьев. Среди них на ветру танцевали те, что лишь мгновение назад сорвались с ветки, позволяя вырасти на их месте новым. Но были и те, что уже больше века кружили среди пустынной лазури. Но то, что они так давно сорвались с дерева, делало ли это их чужими, иными для самого дерева.
Разве не помнило оно каждый лист. Разве не заботливо оно напитывало его соками, с таким трудом добытыми из скалы, пронизанной его могучими корнями. И какая разница, сколько времени прошло с момента, как сорвался лист. Для дерева этого времени не существует. Для него, как бы далеко этот лист не находился – он всегда будет здесь, всегда будет рядом.
Воспоминания не имеют ни времени, ни пространства. Отпуская их, ты вовсе ничего не теряешь. Ты лишь даешь возможность вырасти новым… чтобы впоследствии отпустить и их.
Совсем как дерево…
Хаджар открыл глаза.
Они с Травесом стояли друг напротив друга среди высокой травы. Дул спокойный ветер.
– Чтобы не происходило в твоей жизни, мой ученик, – Хаджар не знал, говорит ли с ним ветер и трава, или это шепот дракона. – главное – не забывай дышать. Просто дыши.
Хаджар кивнул.
– А теперь посмотрим, чему ты смог научиться.
Травес взмахнул рукой и перед ними из земли выросла длинная вереница каменных столбов.
Глава 284
Хаджар обнажил меч. Знания о стойке “Падающего Листа” появились в его голове сами собой. Он знал, как именно ему нужно использовать накопленную в теле энергию мира.
Куда её направить, как соединить с энергией ветра. Но, как и сказал Травес, если бы не это воспоминание и не последующее за ним понимание, то Хаджар бы никогда не смог применить эту стойку.
– Я соединил мои мысли с твоими, мой ученик, – объяснял человек-дракон. – я позволил тебе плыть плыть на грани вдохновения, которое я копил в течении полутора веков. То, что в результате получилось, кажется тебе глубинным знанием, но эти лишь взгляд на идущие по озерной глади круги от брошенного внутрь камня. Не возгордись, мой ученик, ибо перед тобой лежит длинный путь. И ты пока еще не достоин, чтобы узнать мою цену за данное тебе сердце. А теперь покажи мне, Хаджар, покажи то, поему я выбрал тебя. Докажи, что я не просто так отдал свое подобие жизни ради тебя.
Хаджар взял меч и посмотрел на грань лезвия. В ней он видел свое отражение. За эти годы его лицо почти не изменилось. Разве что появилось несколько шрамов на правой скуле. Почти незаметных, если не приглядываться. А еще изменились глаза. Они выглядели как-то… иначе. Более живыми, но в то же время, такими же неподвижными как та самая озерная гладь.
Меч отражал суть Хаджара лучше, чем любое зеркало.
Он всегда был рядом с ним. С самого детства. Единственное, на что мог положиться и рассчитывать Хаджар – его меч. Но какая для него была разница, где находился его меч – в руке или сердце.
И вообще – действительно лежал ли этот меч у него в руках. Ведь на самом деле Хаджар в данный момент сидел среди бескрайних песков пустыни. Все же что происходило в его сознании, было не более чем воображением. Магией и воображением.
Хаджар посмотрел на стоявшие перед ним столпы. Если он не отделяет от себя отринутые воспоминания. Если дерево, с которого ветер срывает листья, на самом деле их не отбрасывает. То, может, и нанесенный мечом удар точно так же – всегда остается на его режущей кромке. И каждая жизнь, оборванная оружием, точно так же остается на этой кромке.
Ничто в этом мире не отделимо. И любое действие есть продолжение предыдущего.
Как если мир танцевал вокруг тебя, пытаясь забрать с собой в бесконечный пляс, а ты постоянно пытался бы вырвать руку и остаться на месте.
Как если вселенная была бы рекой, омывающей истину действительной реальности.
Хаджар посмотрел на стоящий перед ним ряд каменных столпов. Они стояли друг от друга на расстоянии в десять шагов. Всего их было около двадцати. Ни один, даже легендарный герой, не мог на уровне Владеющего Мечом превзойти границу в сто шагов.
Хаджар, еще не достигнувшей такой ступени мастерства, уже сейчас мог поразить цель на расстоянии в шестьдесят три шага. Но чтобы дотянуться до отметки в две сотни…
Внезапно он вспомнил шлейф из листьев. Как бы далеко не был лист – дерево может до него дотянуться своей памятью.
Хаджар поднял меч. Вокруг него закипел вихрь силы, внутри которого танцевал призрачный дракон. В глазах Травеса зажглось предвкушение с примесью гордости. Видят Небо и Земля, в этом человеке от дракона было больше, чем в иных Хозяевах Небесах. Синие глаза поражали крепкостью воли и духа.
Даже если бы в данный момент перед этим маленьким и слабым, похожем на муравья человеком, сошли боги – они бы не остановили его меча. Травес никогда не рассказывал своему ученику истинной причины, почему именно ему он отдал сердце.
И, пожалуй, никогда и не расскажет.
Но если бы у Хадажра не было такой крепкой воли, способной согнуть Небо и Землю, то драконье сердце попросту раздавило бы его. Убило быстрее, чем выпущенная из лука стрела.
Сам факт того, что простой человек столько лет прожил с сердцем дракона, уже делал его достойным. Вот только знать этого тому не стоило. Как говорил еще учитель самого Травеса “лучше лишних десять раз отругать ученика, чем лишний раз его похвалить”.
Хаджар же видел перед собой призрачный “Падающий Лист”. Тот, спускаясь на гребнях волн ветра, опустился на седьмой столп. В тот миг, когда иллюизя коснулась камня, Хаджар сделал резкий прямой выпад.
За его спиной буквально взорвался поток ветра. Он предстал туманный серпом, пролетевшим над травой. Легко он прошел через первые три столпа, слегка замедлился на четвертом, рассек пятый, прокатился по шестому и оставил маленький порез на седьмом.
– Ты все еще пытаешься нанести удар, мой ученик, – покачал головой Травес. – но сколько раз за это время ты уже обдумал этот удар. Сколько раз нанес его в своем воображении по цели. Твой разум и дух уже сотни раз сделали лучший из ударов, на какое способно твое тело. Все, что тебе осталось – позволить себе вспомнить этот удар.
Хаджар вновь не особо понял, что ему сказали. Эти слова, такие простые, содержали в себе знаний и мистерии, до которых он еще пока не дорос. И все же он попытался позволить своему “телу” вспомнить те удары, что он за мгновение “отрепетировал” в недрах разума.
Если лист уже лег на седьмой каменный столб, то зачем пытаться нанести удар. Ведь он уже был сделан. Разум Хаджара уже знал, что и как надо сделать. Осталось только соединить его с телом.
