– Прощай, человек-дракон, – прошептал Рагар.
Он ожидал увидеть, как его противник покрывается льдом, а затем разлетается вдребезги. Именно так действовала его техника, которую он нашел на стенах пещеры, где некогда пребывал в медитации странствующий Повелитель, ищущий вдохновения на пути Духа Снега.
Какого же было удивление Рагара, когда вместо предсмертного крика, он увидел лишь непоколебимую волю в практически синих глазах. Безумная улыбка исказила лицо его противника, а затем тот размазался тенью семи воронов.
Сфера смогла задеть лишь краем правый бок Хаджара. Даже так, он услышал как хрустнули ребра, а внутренние органы буквально подпрыгнули. Если бы не техника усиления тела, даже такое поверхностное касание оборвало бы нить жизни Хадажра.
Сейчас же, отброшенный в сторону, он сплевывал кровью и смотрел на то, как ничего не понимающий Рагар пытался понять, почему его техника ударила в пустоту.
Увы, времени для анализа у Рыцаря не нашлось.
– Прекрасные Воительницы тебя заждались, пес Солнцеликого, – прозвучал шелест.
Из тени, прямо над головой Рагара, появился Эйнен. В его руках сверкали три камня. Два побольше и один совсем миниатюрный.
– Давай, Хаджар! – закричал островитянин.
Он разжал ладони, роняя артефакты на Рагара. Тот уже поднял вверх руки и произнес могучее:
– Зима!
Очередной порыв холода сковал пространство. Движение трех камней замедлилось. Создавалось впечатление, будто они скользили по воздуху, а не “падали.”
Хаджар, используя последние остатки энергии, сделал всего один широкий взмах мечом. С кромки лезвия Горного Ветра слетел синий серп, с запертыми внутри черными искрами.
Он буквально прорубал себе путь, сквозь формирующиеся в воздухе кристаллы льды. Снежный Волк за спиной Рагара выл все сильнее, одаривая хозяина все большим количеством силы.
И все же, удар Хаджара достиг цели до того, как лед сковал бы камни и обратил бы их в снежную труху.
С первым же треском разрубленных камней, внутрь которых влилась чуждая энергия, в пространстве ощутилась столь мощная турбуленция энергии, что Хаджару показалось, будто его засасывает внутрь артефактов.
А мгновением позже он понял, что это ему совсем не кажется.
Внутри трех камней содержалось столько энергии, что хватило бы на десять “Снежных Слез”. И вся эта энергия сдетонировала в тот момент, когда Хаджар, своим ударом, вложил в неё свою собственную.
Оболочка артефактов рассыпалась прахом. В воздухе закрутились три разноцветных сгустка света. Их сила поглощения была настолько велика, что срывала со стен не только лед, но и расщепляла камни.
Серыми лентами каменная пыль потянулась к трем сферам и закружила вокруг них, исчезая где-то в центре.
Эйнена выбросило из теней. Приземлившись рядом с Шакхом, он, по примеру Хаджара, вонзил копье в пол и закрыл собой потерявшего сознание юношу. Что же до ведьм и колдуна, то еще до того как вытащить из их жезлов и талмуда те самые камни, Эйнен привязал их к колонне.
– Ничтожные трусы! – рычал Рагар. Эпицентр взрыва энергий находился прямо у него над головой. И пока остальные всеми силами пытались не поддаться засасывающей силе, он с ней… сражался! – Я, Рагар, Снежный Волк, не погибну от этого жалкого трюка! Каждого из вас я убью таким способом, что встречающие вас предки будут залиты кровавыми слезами!
Дух-Волк за спиной Рагара вспыхнул так ярко, что на мгновение затмил свет от взрыва. Десятки ледяных кулаков и дланей обрушились на три сферы. Они постепенно покрывались ледяной коркой.
Рагар рычал и обрушивал один шквал ударов за другим. Он, огромный гигант, выглядел на фоне необузданного торнадо энергии рыбаком, пытающимся на своей шхуне одолеть всю ярость бури.
Вот только на долю секунды у Рагара это действительно получилось. Все три сферы оказались покрыты ледяной коркой. На лице Северянина показалась победная улыбка.
Его доспехи были изорваны в клочья. Кольца кольчуги впились в кожу. Кровь стекала по лицу и рукам, с которых местами облезли кожа и мясо, обнажая белые кости.
Он уже повернулся к ошарашенным противникам, как за спиной громыхнуло.
Взрыв был такой мощи, что взрывная волна легко раздавила Рагара. Остальных же, находившихся в десятках метров от эпицентра, прибило к полу. Тот покрывался глубокими трещинами. Дрожал свод, с которого падали огромные камни. Трескались колонны. Бумага и древние свитки обращались в пыль.
Сквозь круговерть вихрей энергии и силы, порождающих ужасающие разрушения, Хаджар увидел то, как со свода падает очередной камень.
Что же, однажды он уже провернул подобное…
Только в тот момент рядом не взрывались три волшебных артефакта, от мощи которых развеяло Рыцаря Духа.
Когда Тилис открыла глаза, то не могла понять, где она находиться. Последнее, что она видела – библиотеку Города Магов и разъяренного Рыцаря духа. Теперь же она находилась посередине пещеры, которая лишь отдаленно напоминала человеческую постройку.
Если бы не видневшиеся вдалеке коридоры и стеллажи и остатки колонн, она бы решила, что её перенесло куда-то в другое место.
– Кап. Кап-кап.
Мысли прервало что-то влажное. Какие-то капли падали ей на щеки.
Тилис подняла взгляд и увидела Хаджара. Тот стоял над ней, а на его плечах лежал огромный осколок свода. Своими острыми краями он пронзил насквозь плечи и грудь Хаджара. По разбитой голове текла жирная, темная кровь.
Но тот не потерял сознания и не отпустил камня.
Лишь когда, ведомая инстинктами, испуганная Тилис отскочила в сторону, только тогда он сбросил ношу и рухнул в лужу собственной крови.
Глава 411
Первым к Хаджару подбежал Эйнен. Он, аккуратно перевернув друга на спину, разжал ему губы и, зубами откупорив пузырек с зельем, влил в горло. Хаджар закашлялся, пытаясь сплюнуть отраву, но островитянин крепко прижал ему нос и рот. Пришлось проглотить.
Раны начали затягиваться. Тело жгло так сильно, что из глаз потекли слезы. И это учитывая, что Хаджар обладал не только крепким телом, но и волей. Но боль была такая, что хотелось выть и кусать собственные руки, чтобы хоть как-то её заглушить.
– Терпи, варвар, – шептал Эйнен, удерживая друга от попыток причинить самому себе вред. – это экстрат из крови Морского Дьявола. Он поможет.
Буквально через две минуты, которые для Хаджара растянулись на вечность, от его ран остались только жуткие, кривые шрамы. Такие, словно никто его никогда не лечил и не сшивал края, оставив тело самому справляться с проблемой.
Впрочем, несколько лишних уродливых рубцов на торсе нисколько не пугали Хаджара. На его теле и так сложно было найти места, где не было бы шрама. Даже на лице уже виднелась парочка, пусть тонких и почти незаметных, но белых полосок.
