Потом бился головой об стену. Только чтобы физическая боль заглушила душевную. Но все напрасно.
Рослар рассказал старейшине о том, что “товар порченный” и Санкешу всыпали палок. Но он был этому даже рад. Пусть и ненадолго, но в агонии и собственной крови, он потерялся и забыл о боли в сердце.
Прошли месяцы. Оба они пытались забыть этот ужас. Гунар даже разрешил им жить вместе. Но теперь они спали не прижавшись друг к другу, а каждый на своем краю ветхой кровати.
Айша часто мылась. Очень часто. Потом плакала. Снова мылась, сдирая кожу до крови, но плакала все больше.
Санкеш снова кусал кулаки.
Ночь он пытался было её приобнять, но каждый раз видел руки Рослара. Как они ласкали её бронзовую кожу, спуская все ниже и ниже… Это было неправильно. Не честно по отношению к Айше.
Санкеш это понимал, но не мог ничего с собой поделать.
На третий месяц, в разгар зимы, Санкеш ночью собрал свои немногочисленные пожитки, включавшие в себя украденный кухонный нож, свернул их в тюк и выскользнул во двор.
Острожно раскопал в сугробе самодельные снегоступы – приспособление, когда-то давно бывшее для него непонятным, и отправился к лесу.
– Санкеш, – он вздрогнул от звука своего имени, которое он не слышал так давно, что стал забывать как оно звучит не в его мыслях.
Позади стояла Айша. Босоногая, в ночной рубашке, она успела лишь накинуть тулуп и теперь по колени утопала в снегу.
– Прости, – прошептал Санкеш.
Он развернулся и пошел дальше.
– Я беременна! – донеслось ему в спину, но он так и не остановился.
Когда-то, как сейчас ему казалось, давно, они вместе мечтали, что если родиться девочка, назовут её Арликша. Арла – так звали мать Санкеша. И Икшан – мать Айши.
Но теперь… теперь он никогда бы не смог смотреть на этого ребенка, как на своего собственного.
Он оставил позади деревню и бесшумно ранящую слезы Айшу.
Санкеш уже давно перестал считать время. Каждое новое утро он ставил себе цель – дожить до вечера, а вечером ставил новую – дожить до утра. Дни он не различал, но где-то в прошлом месяце пришла зима.
Покрытый шрамами и ранами, Санкеш сквозь буран и мглу продолжал свой путь. Он шел к Ледяному Щиту. Туда, где некогда жили древние адепта и практикующие. Служители Солнца.
В реальности он уже не мог найти не мести, ни спасения и теперь уповал лишь на мифы.
Он сражался с простыми волками и медведями, съедая их прямо так – с кровью и без костра. Убегал от тех зверей, что умудрились сформировать Ядро и встать на собственный, звериный путь развития.
Его взгляд давно померк и стал железным.
Рахаим, наверное, гордился бы.
Только к следующей зиме, проведя год, выживая в одиночку там, где умирали даже истинные адепты, Санкеш добрался до Ледяного Щита. Вратами в него служила снежная пустошь, посередине которой стояли обломки древней крепостной стены.
Санкеш прошел мимо них. За все это время он не произнес ни слова, не обернулся назад. Из мыслей постепенно ускользал образ Айши, но это уже давно не пугало Санкеша.
У него была лишь одна цель.
Дожить до заката. Увидеть рассвет.
Еще через два года, Санкеш, блуждая по горам, упал в расщелину. В тот день он думал, что умрет. И это было так. Умер Санкеш и родился Солнцеликий.
Расщелина вывела его в горное ущелье, в котором стоял древний замок. Покрытый льдом и снегом, он растратил свое былое величие. И единственное, что напоминало о былой славе – стометровая статуи воина, возвышавшаяся над строением. Тот держал в урках огромный меч, от одного взгляда на который, Санкеш едва не распрощался с жизнью.
В статуе словно была заключена частичка Духа Меча. Мизерная, но даже спустя миллионы лет способна лишить жизни слабого практикующего.
Еще шесть лет Санкешу потребовалось, что найти в древнем замке комнату, в которой сохранились записи о техниках солнцепоклонников. Вернее даже – не записи, а рисунки на стенах. Они демонстрировали, как молодой воин принимал различные стойки. В руках его сверкала золотая алебарда.
Санкеш, которого всю жизнь считали размазней и бездарностью, внезапно ощутил глубокое родство с Духом Света. А найденная потайная комната, в которой хранилась книга с техникой медитации, позволила сделать ему невероятный, сродни мифам и легендам, скачек в развитии. Всего за год он – просто практикующий Телесных Рек, смог пробиться на уровень Истинного Адепта.
Достижение, о котором тысячелетиями слагали бы легенды, но Санкеша это мало волновало. Он увидел свой путь. Путь к новому миру.
В древний замок входил низкорослый, слабый практикующий, а выходил гигант Небесный Солдат. Мышцы валунами бугрились на его теле. Жилы вились стальными канатами. Черные волосы спускались до пояса. Ростом он достигал едва ли не двух с половиной метров.
В руках он сжимал самодельное копье. Сделанное из палки, веревки и обточеного камня, оно было единственным, что за все эти годы не предало Санкеша.
Горы сотряс нечеловеческий, почти звериный рык и Солнцеликий отправился в обратный путь.
На вершине холма стояло несколько людей, а ниже собрались две деревни. Снежный Великан и Снежный Медведь за это время породнились. Хотя, вернее было бы сказать, что деревня Снежного Великана постепенно поглщала своего союзника. Последним это не нравилось, но… слабым лишь смирение.
И сейчас оба старейшины стояли напротив двух людей. По правую руку – Рослар, а рядом с ним – девушка не особой красоты, но высокого положения. Дочка Рагара, второго после старейшины.
Сам Рагар не был рад этому браку. Нет, Рослар, если отбросить его пристрастие к “бронзовокожим”, был парнем складным и правильным. Но вот союз этот, который “потребовал” старейшина Снежного Великана – Даслар, выглядел так, будто Рагар предавал свою дочь.
На той лица не было. В день свадьбы, когда невеста должна радоваться и волноваться, его дочь скорбела. Скорбела по любимому, который пал в последнем походе. По совпадению или нет, спину ему должен был прикрывать Рослар. Именно он и принес на щите возлюбленного своей нынешней невесты, почти жены.
– По праву сильного Рослар, перед ликами Прекрасных Воительниц и их прародителя Дерегера, берет в жены юную Рагнеду! Если здесь есть те, кто против этого союза, кто может бросить вызов праву Рослара, говорите сейчас или замолкните навечно!
Секунда тишины. Под холмом уже начали улюлюкать и поздравлять молодоженов, как с заснеженного камня, под которым и проводили обряд, раздался ужасающий рев. Такой мощи и силы, что снег задрожал под ногами Северян, а с макушек деревьев слетели птицы.
– Я против!
И на край камня вышел великан. Его бронзовая кожа сверкала в свете солнца. На правой стороне тела блестели кровавые раны от клыков и когтей. Словно воин лишь недавно одержал победу в жуткой битве с огромным зверем.
