Отшатнувшись, Хаджар открыл глаза и увидел перед собой не одного, а сразу двух Ольгердов! Они, одинаковые, абсолютно идентичные, стояли перед ним готовые нанести удар.
– Что за…
Не успел Хаджар договорить ругательства, как оба Ольгерда рванули в атаку. На левом боку Хаджара расползалось ледяное пятно. Оно сковывало движения и, в прямом смысле, морозило кровь. Вновь выручала старая, доставшаяся еще в Лунной армии, техника усиления плоти…
Хаджар отбил удар одного противника, и поднырнул под выпад второго.
… если бы не она – осколки льда разорвали бы его сердце.
Ольгерд… Ольгерды продолжили наседать. Они теснили Хаджара, заставляя его сдавать позиции. На теле появлялось вс больше ледяных царапин, которые делали Хаджара медленнее, а его удары – слабее.
Выставив очередной блок, Хаджар сперва не понял чем дело. Меч Горного Ветра всегда был тяжелее обычных, но не настолько, чтобы стало трудно его удержать. А теперь Хаджар вдруг понял, что ему может не хватит сил поддерживать технику усиления плоти, удерживать клинок и сражаться.
Он поднял взгляд и увидел как на режущей кромке расползается точно такое же ледяное пятно, как и на его теле.
Клинки, которые держали Ольгерды, теперь излучали холод, а на их плоскости сверкали ледяные руны.
Выставив перед собой щиты, они начали теснить Хаджара, пытаясь зажать его между двух огней.
В этот момент попытка проверить свои силы едва не стала смертельной. Хаджар, мысленно возвав к черному клинку, вложил его в реальный. К шоку Ольгерда, ледяную корку разбили лоскуты черного тумана, срывающиеся с меча противника.
Хаджар же, оставляя всего-лишь четверть запаса энергии, использовал стойку весеннего ветра.
Меньше года назад слова Травеса о единстве потока энергии меча и ветра казались ему непонятной нелепицей. Теперь же он лучше понимал суть третьей стойки. Она позволяла соединять несколько потов энергии. А учитывая то, что для Хаджара теперь не составляло труда даже в капле воды найти отблеск Духа Меча, он мог использовать любые потоки энергии.
Теперь стойка Весеннего Ветра была так же иллюзорна и изменчива как и тот, в чью честь её назвали.
– Весенний Ветер, – произнес Хаджар, одновременно с этим делая три секущих взмаха.
Первый, используя кружащий вокруг снег, выстрелил вперед белым драконом. Второй, вобрав в себя ветер, создал дракона синего. Третий же, используя собственную силу Хаджара, его волю и знания Пути Духа Меча, воплотился в черном драконе.
Они, кружась вокруг друг друга, всей мощью и яростью обрушились на противников. Те, хором призвав морду бурого медведя, удерживали бушующих драконов на своих щитах. Хаджар же давил изо всех сил. Он чувствовал, как энергия утекает буквально сквозь его пальцы, но все равно давил. Это был его последний шанс…
– Ты славно бился, мальчик.
… последний шанс выманить настоящего Ольгерда!
Тот, выходя из снега за спиной, занес тесак над головой Хаджара. Он обрушил его с силой, с которой гром пытается расколоть небо. И тот вонзился прямо в темечко Хаджара. Вонзился и, не встретив сопротивления, прошел дальше.
Хаджар же, вынырнув из тени семи воронов, обратился к спящему внутри дракончику. Вместе с ним и черным клинком, он представил как на грудь настоящего Ольгерда, не успевшего прийти в себя от потрясения, опускается осенний лист.
Используя остаток энергии, позволяя льду ворваться в собственное тело, Хаджар проревел:
– Падающий лист! – и ударил снизу вверх.
Исчезли три дракона, обернулись снежной пылью поддельные Ольгерды.
Зрители вокруг смотрели на то, как внутри снежной сферы расцветает очаг бури синего и черного цветов. А затем, слившись воедино, они, разрывая оковы снежного плена, выстрелили наружу, на миг принимая форму клинка, внутри которого прятался спящий дракон.
А потом все исчезло. Клинок растворился в воздухе, снег растаял на песке. Остались лишь двое.
Хаджар опирался на меч. Ему было тяжело дышать. Раны, недавно скованные льдом, теперь обильно кровоточили.
– Словно бился… – одними губами прошептал стоящий напротив Ольгерд.
Он приложил ладонь к ране на груди. Такой глубокой и страшной, что сквозь неё проглядывалась рассеченная грудная клетка и разрезанное надвое сердце. Уже умирая, северянин повернулся к Санкешу и отсалютовал ему.
Король Пустыни стоял впереди. Хаджар ожидал, что тот как-то отрегаирует. Кивнет, прикроет глаза, хоть как-то оценит поступок своего подчиненного. Но тот лишь сплюнул:
– Слабак, – и схватился за секиру.
Хвала богам, Ольгерд умер раньше, чем слово успело сорваться с уст маньяка Санкеша.
– К демонам законы гостеприимства, я сам тебя прикончу.
Позади Санкеша огромным покрывалом разлеталась в стороны его монструозная аура. Хаджар не сомневался, что пришел и его черед встретить порог предков. Может в своем самом лучшем состоянии он бы и понадеялся на бегство, но сейчас…
– Отец! – перед Санкешем вновь опустилась его дочь.
– Конунг! – встали еще восемь могучих северян.
Хаджар мысленно выругался. Каждый из стоящих был куда сильнее Ольгерда. А их предводитель, седовласый старец, на котором места живого от шрамов видно не было… Проклятье, он и сам излучал ауру лишь немногим слабее, чем у Санкеша.
Король Пустыни выглядел разъяренным зверем, перед которым внезапно поставили решетку. С громким рыком он вонзил алебарду в землю, от чего в небо выстрелил огромный песчаный столп.
– Убирайся, червь. Скули и вой. Ибо я, Солнцеликий, приду за тобой.
Глава 374
Спотыкаясь о банальный песок, Хаджар ковылял в сторону лагеря. Используя меч вместо костыля, поливая барханы кровью, он шел вперед. В какой-то момент меч, используемый вместо костыля, подогнулся и Хаджар едва не полетел вниз.
Но вместо резкого падения, он оперся на вовремя подставленное плечо.
– Из тебя явно выбили всю дурь, – произнес Эйнен, вынырнувший из тени.
– С чего ты взял? – кровавой улыбкой оскалился Хаджар.
– Ты сильно полегчал.
Островитянин помог Хаджару добраться до лагеря. Казалось бы его не было от силы несколько часов, но Рамухан и компания успели переместиться далеко на восток. Если бы не верблюды, оставленные на месте предыдущей дислокации, Хаджар с Эйненом и за день бы туда не добрались.
А так потребовалось всего два с половиной часа бешенной скачки, чтобы доставить почти бессознательное тело Хаджара на новое место. Эйнен, первым спрыгнувшим на ровный травяной покров, стянул Хаджара со спины верблюда.
– Вечерние Звезды! – процедил сквозь зубы Рамухан. – настилки ему, живо! Салиф, пусть мальчишка делает лекарство.
