– Лекарством? – переспросил Хаджар.
– Да, – кивнул Эйнен и показал на обруч. – он бы не позволил мне использовать что-то травящее. Но и лекарства бывают разные. Чем дальше, тем больше нашим спутникам будет хочется пить. Вплоть до того, что их горло пересохнет так, что не смогу говорить.
Хаджара мысленно передернулся. Что это за лекарство такое, от которого наступает подобный сушняк.
– Это лекарство для промывания желудка, – будто прочитав мысли друга, пояснил Эйнен.
Сдержавшись и не засмеявшись, Хаджар по-новому посмотрел на своего товарища. Кто бы мог подумать, что в лысом недомонахе, склонном к философствованию и безмятежному созерцанию, спит подобный пройдоха.
– И, скажи мне, Хаджар, что случилось?
– В каком смысле?
Эйнен повернулся к собеседнику и сделал непонятный, направленный к небу, жест рукой.
– После того как ты проснулся, ты больше ни разу не вспоминал ни богов, ни демонов. А это, насколько я понял, твои любимые ругательства. И особой куртуазностью, пусть ты и принц, не отличаешься. Так скажи мне – в чем дело?
Раньше Хаджара шокировали бы такие длинные речи из уст молчаливого Эйнена, но теперь он к ним даже привык. На самом деле, лысый оказался человеком, весьма любящим поболтать. Если, конечно, находился подходящий повод.
– Я недавно узнал, что упоминание… этих существ делает их силь…
Договорить Хаджару не дал мощный взрыв энергии и крик Глена.
– Защита! – проревел балиумец, выставив перед собой пылающую золотым светом саблю.
Волны света, расходившиеся от клинка, создали перед Гленом полусферу из света. Вот только ему это все равно не помогло. О щит ударил столп песка, махом превращая защиту в порванное полотно. Глена подняло, протащила по воздуху десяток метров и силой ударило о землю. Из горла балиумца, вместе с хрипом, выстрелила струйка крови.
– Проклятье, – процедил Хаджар.
Балиумца явно на ближайшее время вывели из строя. С такими внутренними повреждениями, которое он получил – быстро не встают.
– Кариса! – выкрикнул Рамухан, выставляя перед собой сверкающий жезл.
Хаджар же, занеся ладонь над рукоятью клинка, наблюдал за тем, что слышал только в сказках пассажиров каравана Рахаима.
Прямо перед их отрядом оживал бархан. Он, в буквально смысле, поднимался. Песок двигался будто живой. Он местами уплотнялся и впитывал в себя свет, исходящий от солнца и неба. От этого он становился синим, а затем и вовсе начал походить на шелк и парчу, а не песок.
Через десять секунд перед отрядом, на ногах-копытах, раскинув в стороны руки в синих шелковых рукавах, стоял Песчаный Дух. Нечто, не подходящее ни под описание “зверя”, ни “человека”. Это был Дух.
Первый из своего рода, кого встречал на своем пути Хаджар.
В синем кафтане, с золотыми поножами, спрятанный порд капюшоном он, тем не менее, не имел ни лица ни тела. Во всяком случае не таких, как у прочих созданий.
Вместо этого его плоть полностью состояла из неустанно двигающегося и осыпающегося песка.
– Tar li’sah’oni burags baram!
Произнес голос, похожий на рокот песчаной бури.
– Чего он сказал? – спросил Эйнен.
– А я знаю, – пожал плечами Хаджар и, оттолкнувшись от песка, бросился в атаку.
Глава 383
Вряд ли создание, имевшее дружелюбные намерения, стало бы пытаться отправить одного из встреченных им созданий к праотцам. Состояние Глена наглядно показывало враждебность Духа. А вести переговоры с неведомой тварью, которая буквально походя смогла едва ли не прикончить сильного практикующего – это не в духе Хаджара. Такой вот каламбур.
Размазавшись тенью семи воронов, Хаджар переместился за спину созданию. За это время из песчаного исполина размером в сотню метров, оно успело уплотнится до гиганта ростом в два с половиной метра. Вот только это нисколько не сделало его слабее.
Скорее напротив.
Сила, исходившая от создания ранее, напоминала ауру адепта, стоящего на грани становления Рыцарем Духа. Теперь же она именно им и была – очень слабым рыцарем.
Еще в рывке Хаджар использовал пятую стойку техники “меча Легкого Бриза”.
– Шелест в кроне! – произнес он, чувствуя, как растрачивает едва ли не четверть от запаса энергии.
Остановившись за спиной твари, Хаджар сделал мощный, рубящий удар мечом. От силы и скорости позади его клинка оставался след тумана. Черного тумана. Удар, вобравший в себя часть энергии и знания о Духе Меча, оказался такой силы, что без желания самого Хаджара, с кромки лезвия сорвался синий серп.
Сливаясь с самим клинком, он усилил выпад. Атака, заставившая даже тех, кому она не предназначалась, задержать дыхание, тем не менее не смогла даже задеть Духа.
Более того – тварь даже не повернулась.
Меч Хаджара попросту увяз в поднявшийся из земли стене песка. Такой же, как в свое время использовал Шакх. Только вот у Духа она была настолько плотной и крепкой, что удар Хаджара не просто увяз в ней, а послед секундного сопротивления, частично возвратился к самому хозяину меча.
Почувствовав неладное, Хаджар развернулся на пятках. Во время маневра, он наблюдал за тем, как от стены отделятся песчаный серп и, срезав часть волос, уносится к десяти метровому бархану и… рассекает его на две половину. Что же, можно было радоваться, что Хаджар действительно стал сильнее.
Правда радость была не долгой. Стена задрожала и мгновенно превратилась в скорпионьие жало, ударившее прямо в грудь Хаджару. Скорость его была такова, что оно размазалось в воздухе коричневой молнией. Если бы не “Шелест в кроне”, то в теле Хаджара явно добавилась бы не предусмотренная природой дырка.
На пути жала в воздухе сформировался дракон-меч. Он ударил по жалу, но не смог не то что отбить его, а даже замедлить. Лишь отклонить в сторону, изменив траекторию таким образом, что оно ударила в многострадальный бархан.
В правую его половину, если быть точным.
Ударило и, не заметив, сопротивления, пробило дыру диаметром в метр и пронеслось дальше, пока не исчезло на расстоянии в две сотни шагов.
– Отступай! – прокричала Кариса.
Хаджара не надо было просить дважды. Вновь обернувшись тенью воронов, он, по пути посылая в духа синие серпы ударов, поспешил обратно. Все его удары Дух попросту игнорировал. Они впивались в его одежды и резали его песчаную плоть. И если в первом случае оказывались способны оставить на странной ткани небольшое порезы, то во втором попросту исчезали внутри песка.
Кариса же, произнеся что-то на незнакомом Хаджару языке, сделала несколько пассов руками над своим летающим талмудом. В тот же миг со страниц слетела та самая пара теней в огненных балахонах.
