– Ты бывал в этой деревушке?
– Деревушке?
– Там, где ценят мудрость, но стремятся к силе. Они называют себя Бессмертными.
Хаджар посмотрел в глаза. Зеленый и изумрудный… А затем посмотрел на звезды позади. Такие же, как и те, что он видел на протяжении пяти лет, проведенных в скитаниях по Лидусу.
Глаза были старше звезд.
– Сейчас это огромная страна, – ответил Хаджар. – а населяющие её существа сильнейшие, под светом Вечерних Звезд.
Хаджар ожидал любой эмоции. Ностальгии, удивления, сантимента, чего угодно. Но только не снисходительной улыбки.
– Однажды, если доживешь, ты поймешь, маленький воин, что нет сильнейшего под светом Звезд. Есть лишь свет и звезды. Все остальное – пыль. Мгновение. Столь краткое, что никто о нем не вспомнит. И даже вечность лишь не более, чем полоска этой пыли. Замершая, в ожидании когда подует ветер и развеет её среди света.
И вновь, только предыдущая встреча с Древом Жизни спасла разум Хаджара от раскола. В то же время, сколько лет дожно быть этой Тень и её источнику – древней волшебнице, если страна Бессмертных, о которых целые эры складывают легенды, для неё лишь деревушка. А вечность – полоска пыли.
– Дархан, – произнесла Тень. – хорошее имя. Древнее. Старше многих звезд, что были древними еще при моем рождении.
Хаджар не стал упоминать о том, что слышит подобное каждый раз, когда кто-то произносит его Имя.
– Это ты назвала меня потомком врага? Мой предок был твоим врагом?
– Нет, – и вновь эта улыбка. – не так. Не врага. Врага. Того, кто сжег Небеса и Землю, Врага богов, Врага духов, Врага света, Врага тьмы, Врага времени, Врага войны, Врага мира, жизни, смерти. Врага энергий. Врага Рек Мира. Врага всего, что нас окружает. Врага.
Из потока сознания Хаджар выделил для себя “энергий” – во множественном числе. И, в таком же множественном, Рек Мира. Когда прозвучали эти слова, Хаджар почувствовал что не то чтобы прикоснулся, а увидел отблеск мистерии столь глубокой, что они пронизывала корнями само основание мироздания. И столь тяжелой, что её вес мог легко уничтожить простого практикующего.
– В тебе течет его кровь, – Тень подула и Хаджар ощутил, как его, будто давно не видевший друга пес, ласкает старый приятель. Ветер. Краткое мгновение они вновь были способны слышать друг друга, но вскоре наваждение прошло. Прошло, оставив после себя легкую грусть об утрате. На спине, от этого, лишь ярче засияла метка Духа Меча. – но твой дух… Тот, кто не встречал Врага лично, не сможет обнаружить в тебе его потомка, ибо твой дух свободен от его черноты. Свободен. Пока свободен. Пока еще у тебя есть выбор, маленький воин.
– Прости, о мудрейшая, – Хаджар, выставив перед собой правый кулак, зажатый в левой ладони, низко поклонился. – стоящий перед тобой недостойный не знает, о ком ты говоришь.
И вновь раздалось журчание весеннего ручья. А может быть, это просто засмеялась Тень.
– Разве не знаешь? – улыбалась девушка-небо. – разве в детстве тебе, Северный Ветер, мать не рассказывала легенд об умершем, но не сдавшемся дереве, которого одна богиня превратила в генерала, чтобы другой бог сделал из него своего раба.
Хаджар вздрогнул. Его глаза расширились, а сам он инстинктивно выпрямился.
Не может быть, чтобы она говорила о…
– Разве не просил ты её, каждый раз, рассказать именно о нем. Разве не потому ты носил черные, порванные одежды. Разве не потому так смело ты вступаешь в каждую, даже самую отчаянную схватку. Разве не потому, даже будучи рабом, ты оставался свободным. Разве не его портрет в твоем кольце, – и, против воли Хаджара, из артефакта появился старый свиток, сплетенный из серебрянных нитей. – Разве не его меч ты носишь в своей душе, – и в левой руке Хаджара, впервые в реальном мире, вспыхнул клинок из черного тумана. – Разве не кровь Черного Генерала течет в твоих жилах?
Глава 396
Произнесенные слова оглушили Хаджара. В ушах зазвенело, а затем застучало. Сердце билось так бешенно, что его стук заглушал собственные мысли. Они, словно испуганные мышки, выглядывали из норок сознания, взывая к душе Хаджара.
Он – потомок Черного Генерала? Нет, в этом мире все было возможно. Да и сколько миллионов лет прошло с тех пор… Хотя нет. С каких таких пор – Черный Генерал не более, чем сказка, которую его матушка, покойная королева, рассказывала перед сном своему ребенку. Так же, как и сотни тысяч других матерей – своим.
- “Я никогда не слышал этой части истории”, - прозвучал голос Эйнена.
- “Откуда ты знал, что будет, если съесть тело феи?”
Нет. Этого не могло быть. Черный Генерал лишь старый, детский миф…
- “Не знал, что у этой истории есть конец”.
Перед внутренним взором Хаджара представали сцены из прошлого. Все те случае, когда его знания о каких-то деталях, незначительных, простых, оказывались намного глубже, нежели у Эйнена. Человека, который был знаком с тысячами путешественников и всеми их историями.
Поток образов прервался… Перед глазами помутнело, а затем, будто взрыв из прошлого, все залилось яркими, живыми красками. Он видел лицо улыбающейся и такой грустной матери.
- “Мы не будем говорить отцу, маленький воин, пусть он думает, что ты станешь ученым”…
– Нет, мама, нет… – с ужасом шептал Хаджар. Только теперь, спустя столько лет, он видел в её глазах отражений их судеб.
Она знала, всегда знала…
- “Родственники твоей мамы?” – спросил король. – “они погибли очень давно, сын. Я не был с ними знаком. Но, когда подрастешь, обязательно расскажу тебе, как познакомился с твоей матерью. В те времена она была принцессой горной страны”.
Хаджар обхватил себя за голову. Сцены из прошлого танцевали перед глазами.
Няня, висевшая на цепях в казематах Примуса, она просила его рассказать. Рассказать свою историю. Она терпела адскую боль, но ждала её конца. Будто искала в нем что-то, что позволит ей уйти спокойно.
Меч, оставленный в горах предками по отцовской линии. Почему он проснулся только в рождением Хаджара и Элейн?
А затем все замерло.
Он, вновь маленький мальчик, стоял с тяжелым, окровавленном мечом. На его руках испускала последние вздохи мать. В её груди зияла страшная рана, а вырванное сердце все еще билось в руках Примуса.
- “Не вступай в мир боевых искусств, он принесет лишь несчастья”.
А затем снова:
- “Ты, наверное, хочешь историю про Черного Генерала? Самую грустную историю из существующих?”.
И её глаза. Её прекрасные, печальные глаза. В них плескалась вся горесть материнской обреченности от осознания того, что никогда не сможет уберечь сына от ждущей его, будто голодная собака, судьбы.
Элизабет, его мама, всегда знала, чья кровь течет в жилах её маленького сына.
