И вновь на прекрасном лице Доры показалась немного грустная улыбка.
– А что с иероглифом? – спросил Хаджар.
– Лес, – качнула волосами эльфийка. – это и есть оберегаемая тайна потомков духов. Вы ведь знаете, что пробужденные духи делятся на три класса?
Эйнен с Хаджаром синхронно отрицательно помотали головами.
– Ну да, разумеется. Со всем уважением, но вряд ли в ваших деревнях за целую эпоху появляется хоть один Небесный Солдат, способный пробудить дух и стать Рыцарем Духа.
Хаджар даже не думал обижаться. Таких в Лидусе действительно не существовало. Как, собственно, и на островах.
– За подобную лекцию в школе с вас бы взяли не меньше трех сотен Очков, но, будем считать, что это пойдет в счет моей благодарности. Итак – всего существует три класса пробужденных духов. Первый, самый низший и распространённый, дух-зверь. Он дает адепту лишь небольшую прибавку в энергии и силе.
Хаджар мог бы поспорить насчет “небольшой прибавки”, но не стал.
– Второй, встречающийся намного реже и требующий от адепта невероятного таланта – класс оружия. Он создает крепкую связь между адептом и изначальным Духом Оружия. Разумеется, такой пробужденный дух усиливает владельца, по сравнению с первым классом, в несколько раз.
Хаджар вспомнил Санкеша и дух-алебарду. Да уж. Это выглядело и ощущалось намного страшнее, нежели снежный волк Рагара.
– Последний, самый редкий среди людей, но стандартный для потомков духов – дух стихии или пути. Дух пути еще часто называют четвертым классом, на за всю историю империи количество адептов, сумевших пробудить в себе дух целого пути наберется столько, что хватит пальцев двух рук, чтобы посчитать.
– Значит любой потомок Духов, с самого рождения, обладает силой целой стихии?
– Если утрировать, – кивнула Дора. – в общих же чертах наш путь развития почти не отличим от вашего – людского. Заметная разница ощущается только со ступени Рыцаря. Там, даже слабый потомок Духов, всегда обладает преимуществом над человеком. Ну, это в общих чертах. В целом же, как говорит мой отец, все и всегда зависит от самого адепта. Поэтому никогда нельзя смотреть на противника с высока, ведь кто знает, какой монстр может таиться в шкуре безобидной овечки.
Столь глубокую мысль странно было слышать от юной эльфийки. Ведь одно дело – повторить за отцом, и совсем другое – проникнуться смыслом. А Дора именно что прониклась.
– Дархаа-а-ан, – внезапно донеслось до Хаджара.
– Вы слышали? – тут же спросил он.
– Что? – переспросили Эйнне с Дорой.
– Дарха-а-а-н.
– Вот это!
Отряд замер. Вокруг качались высокие деревья. Темные, будто истекающие черной кровью, они заслоняли землю от солнца. Клубящийся едкий сумрак напоминал призраков, бредущих по бесконечной веренице грехов тянущего их вниз прошлого.
Промозглый ветер жадно ласкал кожу. Сердце билось через раз. В каждой тени виделся смертельный враг. В каждом шорохе – эхо поступи костлявой смерти.
– Здесь ничего не…
А потом по ним ударила такая волна силы, что даже Дора не смогла удержаться в седле. Из лесной чащи навстречу трем ученикам выбралось нечто, что еще долго будет навещать Хаджара в его самых страшных кошмарах.
– Потомок Врага, как смеешь ты ступать по этой земле! Я уничтожу тебя!
Глава 444
Существо, вылезшее из тьмы леса, обладало гуманоидными чертами, но на этом его сходство с человеком или человекоподными расами заканчивалось. Тварь была будто соткана из искрящихся черным гневом, тоской, обидой и яростью эмоций.
Вместо глаз в серых впадинах её обтянутого болью черепа белела смертельная пелена. Острые клыки, усеявшие неясный овал пасти, издалека выглядели кричащими в агонии младенцами, щенками и гнилыми побегами деревьев.
Из тьмы дрожащей пасти вытягивался длинный, покрытый паутиной, язык. Увенчанный костяным шипом, он будто обладая собственным сознанием, извивался змеей, пробуя на вкус окружавшее пространство.
Из спины твари вылезали, извиваясь, жгуты серой плоти.
– Великая Черепаха, – Эйнен, выхватывая шест-копья, одновременно с этим осенил себя священным знаменем своего народа. – да простят меня предки, ибо глаза мои увидели суть есть грехопадения.
– Потомок Врага! – тварь рычала царапала стальными когтями землю. По её клыкам текла слюна, на деле же – чьи-то слезы. – Как смеешь ты показывать свое лицо в этом месте! Я отгрызу его вместе с твоей же душой!
– То есть вы и сейчас ничего не слышали?
Тварь не спешила рваться в атаку. Она обходила их по широкой дуге. Олени, нервничая, поднимались на дыбы. Адепты тут же спрыгнули из седел, а животные, испуганно зафырчав, бросились в кусты.
– Слышать и разговаривать с духами способны только обладающие Именем, – спокойным, ровным тоном, ответила Дора.
Она выставила перед собой зеленый молот, артефакт Имперского уровня, а затем коснулась железного наруча. В ту же секунду её обуял вихрь силы. На наруче вспыхнула вязь сотни мельчайших, но под завязку запитаных силой, волшебных иероглифов. Пластины металла пришли в движение.
Роем муравьев, они поползли по рукам, затем на плечи, шею, спину и дальше, к ногам. Всего за мгновение или даже меньше, Дора оказалась облачена в крепкую, но эластичную броню зеленого цвета. Она закрывала каждый дюйм её тела, оставляя открытыми лишь лицо и белые волосы, которые свободно развевались на ветру. Следом за ними, словно играя в догонялки, струился шелк зеленого плаща.
Хаджар видел подобный артефакт лишь однажды – у генерала балиумской армии – Зуба Дракона. Вот только у генерала броня обладала качеством артефакта Духовного уровня. Здесь же, все это великолепие из неизвестного Хаджару материала зеленого цвета, явно находилось на уровне Императорского.
В общем и целом, на продажу амуниции Доры Марнил, можно было легко купить пару королевств или небольшой боевой воздушный корабль.
– Вам лучше постоять у меня за спиной, – девушка выглядела так, будто перед ними не стояла неизвестная тварь, не относящаяся к материальному миру и не обладающая силой, сравнимой со средней стадией Рыцаря Духа. – Это всего-лишь младший местный дух. Судя по характеру энергии, поднялся из какого-нибудь могильника.
– Младший мест…
– Все вопросы потом! – и Дора оттолкнулась от земли.
Хаджар видел как сражаются Рыцаря Духа. Тогда, во время осады Курхадана, он счел их монстрами во плоти. Но чем больше становилась его собственная сила, тем отчетливее он понимал, что они вовсе не жуткие нелюди. Скорее самые слабые из тех, кто смог продвинуться по пути истинного адепта.
С другой стороны Дора… Вот она, из всех, ближе всего подошла к званию монстра. Одним толчком от земли она переместилась на десяток метров. Оставляя за собой лишь дымку зеленого света, она нанесла сокрушительный удар по корпусу твари. И только когда та, буквально облепляя всем телом основание молота, с пушечным грохотом отлетела в сторону, только в этот момент на том месте, где стояла Дора, земля рухнула пятнадцатисантиметровым оврагом.
