Он подошел к Хаджару и крепко его обнял.
– Моя плата, это лишь часть техники, позволившей подарить тебе мое сердце. Самое малое, что я смог сделать для рода Дюран. Прости, мой далекий потомок, что я обрек тебя на смерть, – Хаджар внезапно почувствовал, как вес Учителя уменьшается. Образ Травеса постепенно исчезал в лучах солнца этого иллюзорного мира. – Пришло время нам обоим идти дальше. Каждому по своему собственному пути.
– Прошу, Учитель…
– Я горд тем, что мой род Лазурного Облака и род Дюран продолжит такой воин, как ты. Помни, чему я тебя учил. Помни, чему тебя учили и отец, и мать. Не сбивайся с пути.
Хаджар пытался ухватить, удержать истаивающий образ, но не мог. Руки проходили сквозь тело Травеса.
– Мое время здесь заканчивается, Хаджар. Плата, которую я назначил… когда придет время, ты осознаешь её. А теперь, дитя мое, живи достойно…
Сквозь боль в горле, Хаджар ответил.
– Умри свободным, мой прославленный предок.
Травес улыбнулся.
Последними, что исчезло, были его янтарные глаза. Печаль в них, впервые за долгое время, сменилась радостью и облегчением.
Хаджар очнулся на полу горницы. По полу разметались его густые, черные волосы…
Глотая, впервые за многие годы, текущие по щекам слезы, он шептал:
– Учитель…
Глава 453
Поднявшись, Хаджар вытер слезы и посмотрел в сторону комнаты Эйнена. Он не сомневался в том, что островитянин не только все прекрасно слышал, но и видел. Но настоящий друг, если он действительно “настоящий”, то без лишних слов понимает, когда товарищу нужна поддержка присутствием, а когда наоборот – отсутствием.
Развернувшись, Хаджар вышел обратно на улицу. Пройдя несколько шагов, он рухнул на колени. Боль, которую он сейчас испытывал, она не была физической. Не шла ни в какое сравнение с той, через которую пришлось пройти во время роста и удлинения каналов.
Она, скорее, походила на зуд в зубе. Она не била молотом по сознанию, а разъедала душу. Поселялась внутри пустоты, которая была внутри каждого человека. Кто-то заполняет эту пустоту музыкой, кто-то алкоголем, другие – любимыми людьми. Такие как Хаджар – стремлением к своей цели.
Но сейчас он споткнулся. Оступился. Путь перед ним начал распадаться. Его душевные раны, от которых страдали Примус и Рагар, погиб Санкеш, теперь он понял, что именно ощущали эти трое. В какую бездонную пропасть падали.
Что такое путь для Адепта? Как можно прожить тысячи лет, если не знать ради чего ты живешь. И когда рушился путь, то утекала и жизнь. Сперва небольшие, душевные раны открывались на “теле” Хаджара одна за одной.
Все это время он бережно выстраивал перед собой путь, по которому шел вперед. Никогда не оглядываясь и ни о чем не сожалея. Но этот путь не был крепким, каменным мостом, соединявшим прошлое и будущее Хаджара. Это была лишь шаткая, деревянная переправа, раскинутая над бушующем морем реальности.
В первые годы своего появления в этом мире он четко осознавал свои ориентиры. Все, чего он хотел – изведать этот новый, бескрайний мир. Его просторы. Узнать все тайны, мистерии и загадки. Насладиться тем, что может контролировать свое тело. Осознать – что это такое – тепло родительского дома.
Потом, под знаменем спасением сестры, он просто отомстил тому, кого винил в том, что эти мечты оказались расколоты. Отомстил за то, что ему напомнили о боли, пережитой на родной Земле.
Элейн. Его возлюбленная сестра… Если бы он действительно исключительно хотел её спасти, то, наверное, остался бы в Лидусе. Но он не собирался этого делать еще тогда – при живом брате.
Хаджар, безусловно, любил её. Любил пятилетнюю девочку, за которой его попросили присматривать. Он чувствовал свою ответственность. Но все так же искал тепла отчего дома.
И он его нашел. Еще тогда, в глубокой пещере, не один только Травес. И даже в самые темные времена, когда он не знал, что делать дальше, то чувствовал незримую поддержку и никогда не ощущал одиночества.
Но теперь все это пропало. Он остался один. На всем свете не было никого, кто знал бы его полную историю. Кто видел бы его путь. Кто смотрел бы на него вместе и видел бы такой же.
Ведь в этом и заключалась суть партнера на пути развития. Чтобы пройти через все тернии и преграды, пережить горести расставаний и радости встреч – вместе. И не просто “рядом”, а по-настоящему “вместе”. Видеть одно и тоже, слышать одно и тоже, чувствовать одно и тоже. Пережить время и пространство. Преодолеть одиночество.
Ведь Хаджар, пожалуй, лучше многих, знал, что одиночество это не когда ты один в запертой комнате, а когда нечем заполнить разъедающую пустоту внутри.
– Ну уж нет, – замотал Хаджар головой. Он вновь, как и тогда – в озере у подножия дворца Лидуса, увидел перед собой прекрасную девушку. – Я так просто с тобой не уйду.
Она подходила все ближе. Постепенно её белая кожа оборачивалась костьми, волосы втягивались в череп, а глаза падали в черноты провалов. Это была сама Смерть.
– Не дождешься! – Хаджар ударил кулаком о землю.
Из его рта толчками била вязкая, темная кровь. Может он и потерял последнего близкого, связывающего его с прошлым. Потерял, не успев сказать таких важных слов, не успев много спросить и многого рассказать, но разве это было важно.
– Еще рано, – хрипел Хаджар. – Мне еще рано уходить.
С трудом он принял позу лотоса. Истекая кровью, он погрузился в глубину своего сознания. Там, качаясь над морскими волнами, трескался деревянный мост между прошлым и будущим.
Его спину ласкали холодные, костяные персты старушки Смерти. Той, кто всегда прикидывается прелестной обольстительницей. Ведь это так просто и легко забыться в темноте, оставить все проблемы за спиной и отдаться на волю колеса перерождений.
Но легкий путь никогда не был путем Хаджара!
– Ты не заберешь меня, старая ведьма, – рычал Хаджар. – Только не до тех пор, пока я не добился справедливости для рода своего прославленного предка! Только не до тех пор, пока я не поклонился стеле в стране Бессмертных! Только не до тех пор, пока по вине богов в этом клятом мире страдает хоть один человек!
И как когда-то в далеком прошлом, чтобы стать сильнее, Хаджар таскал на плечах бревна, теперь он не на своих плечах кирпичи. Кирпичи, замешанные в боли и отчаянье, обожженное страданиями и лишениями, вылепленные руками, затопленными в крови, но когда он складывал их в крепкий мост, то скреплял надеждой и верой.
Верой в то, что ничто в этом мире не остановит его на пути к цели.
Пальцы Смерти, оставляя на душе глубокие шрамы, соскользнули. Она открывала свою беззубую пасть в страшном, но беззвучном крике. В который раз жалкий адепт ускользал от её хватки.
Раны затягивались. Энергия переставала утекать из тела. До этого деревянный и шаткий, путь Хаджара становился каменным. Он креп. Массивной тенью он навис над бушующими океанскими водами. Над всеми ненастьями и несчастьями, что уже обрушились и обязательно обрушиться на него.
