– Эйнен и Хаджар? – спросил их предводитель.
Грозного вида мужчина средних лет. Весь в шрамах и с длинным палашом в руках, он выглядел весьма грозно.
– Да, – без промедления ответил Эйнен. – Это мы.
Между пятью адептами повисло напряженное молчание. После непродолжительного обмена оценивающими взглядами, тот, что с палашом, внезапно попросту убрал оружие и отошел в сторону.
– В битве с раненными нет чести, – пробасил он и, вместе со своими подручными, направился в противоположную сторону. – Когда вы выздоровите – мы встретимся. Пожалуйста, не покидайте до этого момента школу. Я бы не хотел просить дом Тарез о помощи в загоне двух псов. Я бы хотел сообщить им о том, что два достойных воина, что-то не поделивших с их слугами, пали от моей, Гевара, руки.
Хаджар смотрел в спину уходящему Гевару. Все же, не мог не радовать тот факт, что пусть в этом мире топтали землю тысячи бесчестных адептов, находились и такие, как Прайс и Гевар. Такие, для которых “честь” и “достоинство” не были разменной монетой или пустым звуком.
Вот только именно поэтому побеждать таких было одновременно и достойно, и грустно.
Грустно от того, что оборвал жизнь человека, с которым был бы не прочь если не подружиться, то завести знакомство.
– Мы будем ждать, – Хаджар отсалютовал ушедшей троице. – Но если не хотите расстаться с жизнями, лучше не приходите.
Ответа из леса не донеслось.
Подняв оброненные мешки с грудой артефактов, друзья возобновили свой путь к залу Славы.
Глава 482
– Если сложить твои жетоны и артефакты, – скучающе гундосил тот же Мастер, с которым Хаджар вел торг и в прошлый раз. – То получиться четыре тысячи, триста девяносто семь очков Славы. Торг, как ты знаешь, я не веду.
– Мне вполне достаточно, – Хаджар отсалютовал и благодарно поклонился.
Ничего не ответив, Мастер взмахнул рукой и перечислил на жетон Хаджара озвученную сумму. Теперь он являлся гордым обладателем семи тысяч, пятиста тридцати трех очков Славы. А этого с лихвой, пусть и не большой, конечной, лихвой, но хватало на попытку пройти экзамен на полноправного ученика.
Еще раз поблагодарив Мастера, Хаджар вышел на улицу.
Холодало.
Сев на край поребрика, ограничивающего мощеную камнем улочку, Хаджар забил трубку табаком и уставился на далекие звезды. Те отвечали ему холодным безразличием.
Эйнен где-то задерживался.
Может ушлый наследник семьи контрабандистов решил рискнуть и поторговаться с Мастером? Ему, вроде, тоже, при удачном исходе “торгов” хватало на экзамен золотого жетона.
– Хороший вечер, неправда ли?
Хаджар вздрогнул от неожиданности. Видит Высокое Небо, за годы, проведенные в бесконечных боях, даже Рыцаря Духа не смог бы так незаметно к нему подкрасться. Чувство опасности у Хаджара было развитое, как шутил островитянин, даже лучше, чем слух, нюх и зрение вместе взятые.
И все же он никак не смог заметить или почувствовать приближение незнакомца.
– Не стоит беспокоится, юноша, я не собираюсь вас немедленно убивать, – в голосе незнакомца прозвучал смех.
– Может тогда выйдешь на свет? – прищурился Хаджар, готовый в любой момент использовать Зов и призвать в реальность Черный Клинок.
– Ах да, разумеется. Иногда я забываю, насколько ограничены возможности Небесных Солдат.
И под свет волшебного фонаря вышел человек, которого Хаджар видел уже дважды. Первый раз – на вступительном экзамене учеников внешнего круга, а второй совсем недавно – когда этот самый человек читал явно не им написанную речь о славе и чести.
– Наставник Макин! – корчась от резкой вспышки боли, Хаджар вскочил на ноги и отсалютовал на имперский манер. – Простите мне мою бестактность! Я не знал, что это вы.
– О, не стоит, не стоит, – замахал руками седовласый мужчина.
С одинаковым успехом ему могло быть как сорок с небольшим, так и четыреста с тем же самым “небольшим”. Да и сам Хаджар почти в тридцать лет выглядел так же, как и в двадцать. Особенности становления истинным адептом – человек, в какой-то момент, застынет, внешне, в том возрасте, который ему больше всего соответствовал.
– Признаться, я люблю, порой, пройтись вечером по этим тропинкам. Напоминает о тех временах, когда я и сам был учеником этой школы.
Наставник Макин, жестом спросив разрешения, уселся рядом с Хаджаром. Его нисколько не заботило, что дорогие одежды волочились по пыльным камням, а из под подола выглядывали довольно сухие ноги.
Судя по комплекции и мягкому взгляду, вряд ли Макин был из тех Повелителей, чья сила опиралась на внутреннюю энергию. Да, разумеется, Повелителями становились лишь те, кто смогли объединить в себе две разных энергии – внутреннюю и внешнюю, но панацеей это не являлось.
Тот, кто всю жизнь опирался на заклинания, даже будучи Повелителем не сможет сравниться телом с тем, кто всю жизнь держал в руках оружие. И, разумеется, наоборот.
Из всех, с кем когда-либо беседовал Хаджар, Макин больше всего подходил под описание слова “маг”. Ну, разумеется, из тех, кто был встречен живым. Ибо даже до Тени последнего Мага ему было еще далеко.
– Слышал, ты был среди тех, кто смог вернуться из небольшого приключения в Долине Болот.
Вот так вот с позиции Повелителя и Наставника школы Святого Неба выглядело произошедшее. “Небольшое приключение”. Смерть почти полутора тысяч учеников внешнего круга школа даже не ощущала какой-то лично утратой. Тем более она не расценивала нападение школ Талой Воды и Быстрой Мечта как посягательство на свой авторитет.
Грубо говоря – им было почти плевать.
Если погибли – значат слабаки, недостойные ни жетона, ни службы Империи. Те же, кто выжил – станут сильнее и, может быть, из них еще получится что-то путное.
В Дарнасе жило бессчётное количество народа. Достаточное, чтобы каждый год в Даанатан прибывали тысячи гениев, способных достигнуть ступени Небесного Солдата к шестнадцати годам.
А сколько всего истинных адептов бродило по бескрайним просторам Империи? Наверное, тоже – без счета.
Это в Лидусе или в Море Песка Небесные Солдаты стояли на пике власти. Здесь же к ним относились примерно так же, как на окраинах к практикующим уровня Телесных Узлов. Есть – хорошо. Нет – не беда.
Что им Небесный Солдат, если один Повелитель способен положить тысячи таких, что утратили жизни в Долине Болот.
– Вижу, произошедшее сильно тебя задело, – голос Макина потяжелел.
Не без удивления Хаджар услышал в нем нотки беспокойства. С какой бы это стати Наставнику школы Святого Неба беспокоится о простом ученике внешнего круга?
– Я прибыл из далеких земель, достопочтенный Наставник.
