– Нет, это брат моего отца.
– А, – понятливо протянул Степной Клык. Он протянул ладонь к озеру у подножия водопада, зачерпнул немного воды и вылил её в ступку. Это был первый раз, когда он добавил в свою алхимию что-то, помимо трав, кореньев и порошков. – У вас, у людей, большие семье, поэтому вы части в них теряетесь.
– У орков такого нет.
Степной клык помотал головой и отложил ступку в сторону.
– Отец, – он показал праву руку. – Мать, – продемонстрировал левую. – Дети, – указал на сердце. – А больше для семьи не надо. Больше – это племя. А в племени – все родня в глазах Великих Предков.
Хаджар понимающе кивнул.
– Их убил брат моего отца.
– Зачем? – нахмурился орк. – они не поделили твою мать?
– Нет, слава Высокому Небу, нет. Скорее, они не поделили общую судьбу и королевство.
– Власть, – теперь пришел черед орка понимающе кивать. – Когда-то давно, когда не было Да’Кхасси, а человеческая империя была молода, в племенах тоже бились за власть. Это были плохие времена.
– А почему не бьются сейчас?
– Если мы будем драться друг с другом, то кто будет охотиться на Да’Кхасси?
С таким аргументом спорить было сложно.
– Так значит, ты сын вождя.
– Был, – поправил Хаджар. – был сыном вождя. Теперь я простой странник. И, видят Вечерние Звезды, мне это по душе.
Степной Клык вновь продемонстрировал верхние клыки.
– Любой охотник – всегда странник. Потому мы, орки, никогда не сидим на одном месте. Не строим себе каменных домов. Не обмениваем на еду металлы и блестящие камни. Мы идем следом за зовом наших сердец и те места, куда они нас приводят, становятся нам домом.
– А если там уже кто-то живет?
– То мы с честью бьемся с ними, – пожал плечами орк. – Если они сильнее, мы уходим. Если слабее – остаемся. Таков закон природы и жизни не нам, оркам, его менять.
Наверное, для кого-то подобная логика показалась бы дикой, но Хаджар, проведя время со Степным Клыком, начал постепенно понимать его.
Орки не рассматривали войну как способ убийства. Более того, для них понятия “война” и вовсе не существовало. Они просто сражались за свою жизнь и не видели в этом ничего предосудительного.
– Так как, все же, ты познакомился со своей женой.
Степной Клык тяжело вздохнул. Видимо он, своими встречными расспросами, пытался избежать этого разговора.
– Почему ты спрашиваешь? – тяжело произнес он.
Хаджар решил ответить честно. Он уже достаточно врал за сегодняшний день – на этом хватит.
– Потому что она полукровка, а ты, при нашей первой встрече, особой любовью к людям не отличался.
Глаза Степного Клыка вновь вспыхнули и еще до того, как тот начал свой рассказ, Хаджар понял, что – было за что не любить.
Глава 587
– Это слово, которое ты произнес, – каждый звук орк делал ничуть не легче, чем окружавшие их камни. – “полукровка”, - с еще большим нажимом повторил он. – никогда, если хочешь, чтобы я продолжал видеть в тебе часть племени, не произноси его.
Хаджар вздрогнул. Не от явной угрозы, прозвучавшей в голосе орка, а тому, как он её произнес. С ледяным спокойствием смертника. Того, кто уверен, что ответит обидчику, даже если это будет стоить ему жизни.
– Прости, – искренне извинился Хаджар.
Степной Клык какое-то время сверлил его взглядом, а затем понуро опустил плечи.
– И ты меня, охотник. Я не вправе требовать от тебя знания наших обычаев. Ты ведь даже не жил в племени.
Хаджар только теперь понял, что Степной Клык назвал его частью племени – частью семьи, в том понимании, в котором она существовала у краснокожих.
– Таких, как моя жена, называют Да’Гахаг, – продолжил Степной Клык. – Это означает – принадлежащий свободным.
Хаджар предусмотрительно решил промолчать. На собственном опыте он выяснил, что, порой, чем меньше вопросов задаешь, тем больше ответов услышишь.
– Империя людей – сильный противник, – орк с такой силой надавил на ступку, что Хаджар испугался, как бы миска не раскололась и вся та энергия, что была сосредоточена в рецепте не вылилась на них. – Когда они пришли на эти земли, мы бились с ними с честью, но… Многие люди не только забыли пути предков, но и не помнят о чести и достоинстве. Именно такие, нападая на наши маленькие племена, забирали с собой детенышей.
Хаджар прекрасно понимал зачем. Взрослый орк, даже не воспитанный в племени и лишенный той зверской крепости и силы, что взрослые охотники краснокожих, все равно выглядел весьма заманчиво для любого рынка рабов.
Из них получились бы прекрасные рабочие. Один взрослый орк на пшеничных полях легко бы заменил с десяток людей.
– Таким стал и отец моей Журчащей Песни, – то, с какой любовью орк произнес имя жены, едва не подогнало комок к горлу Хаджара. А особой сентиментальностью он никогда не страдал. – Его, еще детенышем, забрали люди. Поставили на него клеймо и продали в шахту.
Все, как и думал Хаджар. Работорговля, что в одной, что в другой империи являлась одной из самых доходных разновидностей торговли.
Рабы требовались всем – и практикующим, и смертным и адептам. Первым и последним, для того чтобы делать за них грязную работу. Собирать различные простые травы и ингредиенты, трудиться в шахтах.
Смертным – для работы в полях. Ибо они, не продвинувшиеся по пути развития, постоянно нуждались в пище. А учитывая, что в Ласкане и Дарнасе, больше семидесяти процентов населения были либо смертными, либо очень слабыми практикующими, еды требовалось просто колоссальное количество.
Это путешествуя и сражаясь, живя в столицах, рискуя жизнью в особых землях, можно было и вовсе забыть о существовании смертных, но, тем не менее, их в одном только Дарнасе жило сотни миллиардов.
– Там он встретил людскую женщину. Союз между орком и человеком не самое угодное, что может произойти перед взором Великих Предков, но отец Журчащей Песни не знал других свободных охотников. Я его понимаю, – Степной Клык вновь сделал странный тройной жест своего народа. – Так появилась на свет Журчащая Песня.
И орк замолчал.
– Но как вы познакомились.
– На охоте, – вновь пожал плечами Степной Клык. – в шахтах, куда забрали её отца, добывали металл. Мы охотились за этим металлом, чтобы сделать себе клыки, – краснокожий похлопал по древкам топоров. – когда мы уходили с добычей, я увидел маленькую Да’Гахаг и забрал с собой.
– Постой, а сколько тебе лет?
– Я видел, как снег опускается на степь больше ста раз.
Получается, что его знакомому орку было больше века. Сума сойти. А ведь не скажешь. Вот он, мир боевых искусств. Твоему собеседнику может вчера исполниться сто лет, а ты будешь думать, что общаешься со сверстником.
