Круги, расходясь от центра, опоясывали края и исчезали где-то под пластиной.
– Посмотри, Безумный Генерал, взгляни в свое прошлое, – шептала на ухо ведьма Грэвэн’Дора.
И Хаджар посмотрел.
На поверхности ледяного диска он увидел отражение дней, которые минули так давно, что он уже и не помнил, когда именно это происходило.
Около ручья, бегущего сквозь горный утес, сидело четверо. В высоком, плечистом мужчине, он узнал своего отца. Король Хавер, смеясь, качал на руках маленький сверток из пеленок и одеял.
– Элейн… – прошептал Хаджар.
Сердце что-то сжало. Горло сдавил колючий ком.
Чуть поодаль, в простом, льняном платье сидела самая красивая женщина на свете. Черные волосы, чуть вздернутый носик. А еще – глаза. Полные любви, забыто и обещания, что никакие беды на свете не тронут его.
Она гладила по волосам мальчика, который, лежа у неё на коленях, тихо сопел.
Она что-то приговаривала ему.
– “Не бойся, я тут”, – шептала она ему. – “Все беды и горе уйдут. Не бойся… я тут… Все беды и горе…”.
– Мама…
– Ты можешь быть с ними, – прошептала Ана’Бри. – Я знаю кто ты, потомок Неназываемого. Я видела во льду твою судьбу. Я знаю что тебя ждет.
Ана’Бри вновь коснулась поверхности диска. Очередная рябь изменила отражение. На этот раз Хаджар действительно смотрел на себя. На собственное лицо, разметавшиеся по заснеженной брусчатке волосы.
Синие глаза смотрели в небо.
На распахнутой груди покоился деревянный ученика внутреннего круга школы “Святого неба”. В руках он сжимал разбитые клинки.
Вокруг него, того Хаджара, что лежал на брусчатке, расплывалась лужа алой крови, а на груди зияла рана, оставленная арбалетным болтом.
– Такая у тебя судьба, Безумный Генерал, – продолжала нашептывать Ана’Бри. – Это то, что видит снег. То, что видит вода.
– Она може ошибаться.
Ана’Бри вновь рассмеялась. На этот раз немного грустно.
– Вода не ошибается, маленький воин. Она приносит нас в этот мир. И с ней же мы и уходим.
Хаджар вновь посмотрел на диск.
– Значит, сегодня я не умру, – сказал он.
– Не умрешь, – кивнула Ана’Бри. – Я не вижу того, чтобы моя рука забрала у тебя жизнь. Но срок недолгий. Два, может три года – и вот, что с тобой произойдет. Смерть на снегу в полном одиночестве.
Хаджар отодвинулся от пророческого диска.
– Подумай, зачем тебе это, маленький воин, – Ана’Бри вышла из-за спины Хаджара. В её глазах он увидел собственное отражение. – Жизнь, полная битв и страданий, чтобы закончить её вот так – смертью в одиночестве?
Фэйри взмахнула рукой. В тот же миг теперь уже не только ледяной диск, а весь зал покрыли водяные круги. Когда они исчезли, то Хаджар обнаружил себя стоящим около того самого ручья.
Он видел отца, баюкающего маленькую Элейн. Видел мать, которая расчесывала его волосы и мягко приговаривала:
-
“не бойся… я здесь… все будет хорошо…”.
– Они ждут тебя, Хаджар, – послышался шепот Ана’Бри. – Прими мои объятья и ты будешь с ними. Всегда. Вечно. До тех пор, пока течет вода.
Хаджар сделал шаг вперед.
Они ждали его…
Затем еще один шаг.
Он так по ним скучал…
Что-то скатилось по его щеке. Небольшая капля влаги. Мгновенно обернувшись снежинкой, она упала но поверхность ручья.
За мгновение перед тем, как сделать еще один, последний, решающий шаг. Хаджар краем глаза увидел чье-то отражение в воде.
Это были чьи-то волосы. Сперва он подумал, что они принадлежали Анис. Но нет. У мечницы пусть и были темные волосы, но эти могли бы посоперничать с безлунной ночью.
Почему-то он понял, что, кто бы ни был хозяином этих волос – он очень его ждет. И только от Хаджара зависит, выживет ли этот человек или нет.
Отражение, появившееся в том месте, где упала снежинка, просуществовало лишь мгновение. Но этого хватило, чтобы Хаджар опомнился и отшатнулся.
– Нет, – сказал Хаджар. Он вновь стоял посреди ледяного зала, а перед ним возвышалась рассерженная Ана’Бри. – Мое время еще не пришло, сидхе. Я не стану ни твом, ни чьим-либо другим слугой. Не до тех пор, пока в этом мире есть те, кто нуждаются во мне.
– Глупец! – закричала ведьма и от её крика потрескались стены. – Тогда я ускорю твою судьбу!
Глава 686
Хаджар попытался было призвать Зов и Черный Клинок, но не смог пошевелиться. А в руках Ана’Бри уже появился ледяной арбалет.
– Я бы заботилась о тебе, глупец, – она положила в ложе ледяной болт. – так же, как забочусь о всех слугах. Но этого ты уже не узнаешь. Умри!
Она надавила на спусковой крючок. Ледяная тетива пропела смертельную песню и болт сорвался в стремительный полет.
Луч закатного солнца отразился в наконечнике. На мгновение он ослепил скованного чужой волей Хаджара. Кто-то, возможно, скажет что это к лучшему.
Но настоящий воин предпочтет смотреть в своей смерти в глаза. Без страха и сожалений за бесцельно прожитые годы. Именно так, как он будет, вскоре, смотреть в глаза праотцов…
– Брат!
– “Неро?” – мысленно удивился Хаджар.
А затем громыхнул масштабный взрыв. Секундная слепота прошла. Хаджар, увидел, как взорвалась стена, к которой крепился ледяной балкон.
Из неё, окутанный тенями, вылетел Эйнен. Погруженный внутрь теневой обезьяны, он перемахнул через все разделявшее их пространство и приземлился прямо перед другом.
– Нашел тебя, – тихо произнес он, а затем, взмахнув копьем, выкрикнул. – Речной Змей!
Взревела Теневая Обезьяна, сверкнула окутавшая её радужная броня Зова. Держа в лапах Дух-КопьеКлык, она повторила им движения Эйнена.
С наконечника сорвался зеленый луч, в котором угадывались очертания плавника, рассекающего гладь ручья. Речной Змей ударил в наконечник болта. Прозвучал второй взрыв и Эйнен, отброшенный им в сторону, вытянул рук.
Вновь его движения повторила гигантская Теневая Обезьяна. Она, обхватив Хаджара за талию, утащила его в сторону, куда летел отброшенный взрывом островитянин.
Эйнен исполнил свой трюк как раз вовремя. Инерция, полученная от столкновения техники и ледяного болта оказалась достаточной, чтобы увести Хаджара из-под удара.
Разумеется, силы островитянина не хватило ни то, что поцарапать арбалетный болт, а банально отразить его в сторону.
В итоге, просвистев с миллиметр от уха летящего следом за другом Хаджара, он пробил ледяную стену и унесся куда-то вглубь обители.
Прокатившись по полу, друзья врезались в одну из колонн и замерли.
