Скрытый все тем же плащом, но теперь уже не скорее не из тьмы, а простой тряпичной ткани. С волевым подбородком, густыми, седыми волосами, единым потоком плывшими на ветру. Черными, без белка, пугающими глазами и взглядом, будто на тебя смотрит сама смерть.
Дархан был высок, но не выше Хаджара. Можно было даже сказать, что они и вовсе оказались одного роста.
Увы, из-за плаща, полностью скрывавшего фигуру и опускавшегося до самой земли, что-то еще рассмотреть не представлялось возможности.
– Я и не прошу тебя спасти его, – попытался вывернуться Хаджар.
– Тогда зачем ты пришел сюда? – Дархан, смерив потомка слегка насмешливым взглядом, прошел к камню, оставшемуся после окончательного ухода Травеса.
И, если раньше, он в наглую садился на него, то сейчас опустился на траву и прислонился спиной. Седые, почти белые волосы разметались по плечам, а сам он обратил взгляд к небу.
– Знаешь, в первый день, когда я увидел этот мир, небо было цвета пролитой крови, – произнес Враг – Черный Генерал, восставший против целого мира и едва было его не уничтоживший. – Долгое время я думал, что это его единственный цвет.
Хаджар вспомнил историю о том, как появился на свет Черный Генерал. Боги создали его из мертвого дерева, выращенного умирающей землей. История гласила, что в те времена еще не было ни людей, ни первых рас, а безымянный мир охватила война, которая уничтожала целые регионы.
Она длилась несколько сотен тысяч лет. И все это время Черный Генерал сражался в нескончаемой битве, благодаря которой и стал Величайшим, из когда-либо живших в этом мире, мечников.
– Что же, – пожал плечами Хаджар. – если ты не можешь мне помочь, то насладись последними мгновения небесной лазури. Скоро нас обоих отправят к праотцам. Вернее – меня к праотцам, а тебя в забвение. К другим осколкам твоей душенки.
Дархан полностью проигнорировал завуалированное оскорбление. Вместо этого он лишь продолжил смотреть на небо.
– Я сказал, что не могу спасти его, но могу – тебя.
– Да? И каким же образом?
– Ты знаешь каким, мой потомок. Весь твой род, все поколения были порождены лишь для того, чтобы однажды помочь мне освободиться с Горы Черепов и исполнить цель. Не отягивай попусту этот момент. Зачем страдать, если я предлагаю тебе блаженство.
– Обычно блаженство мне предлагают шлюхи в борделе, – попытался в очередной раз пронять Врага оскорблением, но не получилось. Надо же – а раньше его было довольно не трудно вывести из себя. Хотя, оставался еще козырь в словесном рукаве Хаджара. – И, не знаю как для тебя, Черный Генерал, но для меня – смерть не есть блаженство.
Хаджар ожидал чего угодно, вплоть до безумной попытки осколка Врага убить своего носителя, но… нет. Первый из Дарханов как сидел, прислонившись к камню, так и остался там сидеть.
Он проигнорировал даже упоминание его, данного при создании богами, имени. Прежде, стоило только упомянуть “Черный Генерал”, как Дархан тут же выходил из себя.
Для него это было сродни мельтешащей тряпки для быка.
– Я не предлагаю тебе смерть, Хаджар. Лишь блаженный сон, который я для тебя создам. В нем ты можешь быть кем угодно и… с кем угодно.
– Заманчиво, – протянул Хаджар. – но, прости, нет. У меня у самого есть цели и планы. А подобной чушью, если честно, меня уже искушали все, кому не лень. Боги, демоны, фейри, духи, я уже и со счету сбился.
Дарахн слегка улыбнулся. Как-то, даже, слегка горделиво, что ли… если, конечно, Хаджару не показалось.
– Тогда мы оба умрем, – стоически заметил Черный Генерал. – И раз уж нам суждено сегодня закончить совместное путешествие, то сядь рядом, славный потомок. Давай немного поговорим.
– Мне не о чем с тобой разговаривать, Враг.
На какое-то время долина погрузилась в тишину. Даже ветер стих.
– Это не очень-то вежливо, с твой стороны, так говорить с предком. Когда ты умрешь, то в доме праотцов тебя встретить и частичка моей сути.
– Возможно, – не стал отрицать очевидного Хаджар. – но если бы дети, каждый раз, походили на отцов – мир бы умер еще до тог, как ты сам появился на свет.
Дархан только пожал плечами.
Хаджар же, прикрыв глаза, начал постепенно возвращаться в реальность. В мире душе время текло иначе и, за те несколько минут, что они беседовали с Дарханом, в реальности миновала всего доля мгновения.
Тень Бессмертного в Черных Горах Балиума, рассказывал, что Великие Секты страны Бессмертных (нечто вроде аристократии в Империях, только совмещающие в себе функции школ, кланов и маленьких конклавов одновременно) обладали тайными техниками, позволяющими тренироваться в мире душе. Это позволяло ускорить прогресс адепта, но сильно “старило” его разум.
Так что, лишь Бессмертные, те, кто истинно неподвластны времени, могли себе позволить использовать такие техники.
Перед тем, как окончательно исчезнуть, Хаджар услышал приглушенный голос Дархана.
– Я говорил тебе, чтобы ты приходил, когда станешь Рыцарем и познаешь Королевство, но… Думаю, ты заслужил узнать Второй Удар. Но знай – если окажешься хоть на долю недостаточно силен, то мгновенно умрешь.
И одновременно с этими словами, как было прежде в Пустошах, в Хаджара влилось полное знание о том, как использовать следующую стойку из техники “Меча Четырех Ударов”.
Полное, всеобъемлющее знание, а вместе с ним и законченное умение. Такое, будто Хаджар пол жизни провел в тренировках с этой стойкой – Второй Удар –Обнаженный Меч.
Удар, созданной лишь с одной целью – поразить сердце врага с максимальной скоростью. Один единственный, но смертельный выпад.
Глава 824
Ректор уже было опустил Ветвь Спящего Древа, оружие, которое он получил от своего покойного Учителя, как что-то заставило его замереть.
У одного из Великих Героев Дарнаса вдруг возникло давно уже позабытое ощущение. Казалось, оно уже не вернется никогда к нему.
За пятьдесят пять веков, которые прожил нынешний Ректор, лишь на рассвете своего восхождения по пути развития, он ощущал нечто подобное.
Как если бы в спину ему смотрел монстр. Не хищный зверь или сильный адепт, а именно монстр. Вырвавшаяся из самой тьмы, из глубины бездны, из мрака и теней, тварь, способная сожрать разорванное ею же небо.
Ректор остановил руку. Он так и не нанес смертельного, для мальчишки-Оруна, удара.
Повернувшись в сторону, откуда веяло истинным ужасом, старик вдруг с удивлением понял, что зловещая аура исходит от юнца, которого Орун взял себе в ученики.
Тьма буквально струилась из его тела. Лентами взиваясь в небо, она представала в образе ревущих драконов. Странный, будто живой и голодной клинок, вдруг превратился в драконий клык, готовый пронзить свою цель.
