Но меньше всего ему нравились те из них, кто забывал, что они – шлюхи. Эта фифа, на которой денег было больше, чем видел за всю жизнь Лидус, смотрела на окружающих свысока.
И это, отчего-то, раздражало.
– Маленький наглец! – надулся индюком весьма статный офицер. Он не смог пережить обиду своей “дамы”. – Да я тебя…
Что он там собирался сделать – никто не знал. В следующее мгновение на небольшой участок пространства рядом со столом опустилась невиданная, могущественная аура.
Дорогая шлюха, которую могли себе позволить разве что высокопоставленные адепты, начав кашляв, тут же ретировалась из зоны поражения.
Офицер продержался чуть дольше. Но тоже, покраснев, бросил прощальный, грозный, многообещающий взгляд на Хаджара и так же поспешил убраться подальше.
Сам же Хаджар, сжав вилку так, что та с легкостью погнулась в его руке, держал давление. Более того, он размышлял, казнят ли его немедленно если он использует Зов и призовет Черный Клинок.
Ибо, пусть всех адептов и обезоружили, но доспехи Хаджара и его меч никто не смог бы у него забрать. Они были такой же его частью, как руки или волосы.
– Кто т…
– Это же я хотел спросить и у вас, юноша, – перебил Хаджара слегка рычащий, но все же – человеческий голос.
На место офицера встал никто иной, как Мастер, представленный перед началом Турнира лично Императором. Высокий, стройный, в дорогих одеждах и с очень странными, будто искусственными глазами. Вроде в них не было ничего необычного – карие, с круглыми зрачками.
Но этот неуместный тюрбан… Хаджар видел множество подобных уборов в Море Песка. Самых разных. И этот не был необычным.
Но что его выделяло, так это абсолютно безалаберный и простейший узел. Такие даже дети в пустыне не использовали.
Только те, кто никогда не видел как завязывают тюрбаны и никогда, прежде, сам этого не делал.
– Я бы хотел поговорить с вами, юноша, в более приватной обстановке, –рука Мастера потянулась к плечу Хаджара.
От неё пахло.
Пахло очень знакомым запахом.
Глаза Хаджара расширились от удивления.
Не может быть!
– Прошу прощения, достопочтенный Мастер, но я вас опережу, – лицо Хаджара омыл запах душистых трав и цветов, а затем чья-то маленькая, нежная рука, схватив его за запястье, увела прочь от стола и толпы.
Они рассекли её со скоростью падающей звезды и уже вскоре оказались в темной нише в одном из коридоров.
Все, что увидел Хаджар, это яркие, рыжие волосы и зеленые глаза.
– Мне нужна твоя помощь, Хаджар Дархан, – её голос звучал несколько резко, но приятно.
– Кто ты?
Глава 774
Хаджар всегда знал разницу между такими вещами как “знать” что-то и “владеть” чем-то. Но только сейчас, в лесу Горы Ненастий, Хаджар смог её “понять”.
– Проклятье! – выругался он, когда в очередной раз не успел за молнией.
Алая, огненная лента вспышкой расчертила черное небо, породила огненные вихри и шторма, а затем с силой ударила Хаджара в и без того изрезанную шрамами грудь.
С тех пор, как он заметил, каким именно трюком пользовался Орун, чтобы “предсказать” появление молнии, прошла уже неделя.
– Это явный прогресс, – Орун, лежа все на той же ветке, вырезал из куска дерева какую-то фигурку. – Еще немного и тебя можно будет использоваться вместо кристалла накопителя.
Хаджар ответил на эту реплику неприличным жестом, после чего опять закрыл и посмотрел на пространство сквозь Реку Мира.
За последние дни он настолько привык к этому способу познания реальности, что уже не обращал внимания на всю ту феерию красок, что открывалась его взору.
В который раз заметив в озере сумасшедшего цвета, заменявшего в Реке Мира привычное небо, набухающую почку энергию, Хаджар, с Черном Клинком наголо, прыгнул в сторону, куда должна была ударить молния.
Но, как и сотни раз прежде, он опоздал. Пусть на долю мгновения. Столь краткий отрезок времени, что смертный и не отличил бы его от абстрактного “сейчас”.
И, все же, этого хватило, чтобы очередная молния оставила угольную полосу на груди Хаджара. Отбросила его на уже вспаханную и разве что не засеянную землю.
Шел дождь.
Крупные, холодные капли, падая на лицо Хаджару, постепенно приводили его в чувства. Реальность толчками возвращалась в помутневшее сознание.
Раскинув руки в разные стороны, он лежал по центру поляны, которая уже мало чем напоминала ту, на которую его изначально привел Орун.
Этот клочок земли выглядел так, будто на нем веками сражались могучие воины. Вскопанная, покрытая жуткими шрамами, не менее чем грудь самого Хаджара, земля. Вырванные с корнями деревья, обожженные пни, взмокший пепел, грязевыми потоками омывали края поляны.
Буря в небе не утихала уже третью неделю. И за это время Хаджар успел “поймать” не меньше нескольких тысяч молний.
Любой Небесный Солдат при таком испытании уже давно отправился бы к праотцам. Но не Хаджар Дархан. В его груди билось Драконье Сердце – оно сделало его теле крепче, чем у любого адепта той же стадии.
Он выпил орочий Волчий Отвар и выжил, чтобы рассказать об этом – это укрепило его энергетическое тело, сделав его крепче, чем у любого адепта той же стадии.
Он тренировался в драконьей технике медитации “Путь Среди Облаков”. Он смог изменить её, сделав не просто подходящий для человек, а для человека, с драконьим сердцем.
Хаджар не был простым Небесным Солдатом. И поэтому он был все еще жив.
Обожженный, окровавленный, с бесчисленным множеством шрамов, местами обугленный, он все еще дышал.
Но, видит Высокое Небо, иногда он хотел, чтобы все это было не так. Иногда он думал о том, насколько тихо и спокойно за порогом дома праотцов…
Хаджар закрыл глаза. Ему нужно было вновь посмотреть сквозь Реку Мира и…
Что-то вонзилось ему в левую щеку. Машинально приложив к лицу ладонь, Хаджар с удивлением нащупал простую, деревянную щепку.
Вытащив занозу, он, открыв глаза, разглядывал окровавленную деревяшку.
– Какого…
Хаджар смотрел на мир сквозь Реку Мира. Ни что не могло укрыться от его взора, пронзавшего сами потоки энергии. Но тем не менее, каким-то чудным образом, он не увидел простую щепку.
Щепку, которую легко бы смог поймать, если бы не закрывал глаз.
– Настоящий воин никогда не закрывает глаз, – донеслось с ветки, на которой сидел Орун. – Даже если с ним играет в гляделки сама смерть.
Хаджар, приподнявшись на локте, повернулся к учителю и уже хотел спросить что тот имеет в виду. Но не стал.
