И таких очагов свары было как минимум три, а то и четыре – возможности нейросети не были всесильные и она смогла покрыть лишь площадь в тридцать квадратных метров с центром в виде самого Хаджара.
Обернувшись, Хаджар увидел как Эйнен, Дора, Гэлхад и Анис сформировали квадрат. Стоя плечом к плечу, заняв стойки рукопашного боя. За их спинами находилась Акена и…
И Хаджара осенило.
Кто, даже в условиях невозможности пользоваться оружием, мог высвободить всю мощь своих техник, мистерии и энергий.
В этот самый момент зал на мгновение окутал мелодичный перезвон разбившегося витража.
Следом за ним, разбивая перезвон так же, как недавно кто-то разнес дорогущее окно, загремел грохот ворвавшейся в зал техники. Техники, которая, судя по эху энергий и мистерий, находилась на уровне Императорской.
– Защитить Императора! – гаркнул сержант корпуса. – Выполните свой священный долг и встретьте праотцов с честью!
В ту же секунду все двадцать два гвардейца, вытащив из пространственных артефактов ростовые щиты, без жалости вонзили их в роскошный камень и ощетинились копьями. Они выглядели неприступной крепостью, перед которой, во все красе, возвышался Безымянный мечник.
– Идиот, – прорычал Хаджар.
Его уже окутала туманная, черная броня, а в руки лег Черный Клинок с синим иероглифом у основания отсутствующей гарды.
– Какой же я идиот!
Гвардейцы вовсе не были безвольными рабами, которые подневольно защищали Императора под угрозой собственной смерти. Нет, разумеется, такими их мог видеть демон, которому чуждо было многое человеческое. И, владея крупицами информации, он показал Акене тот вывод, к которому пришел самостоятельно.
Но придумать яд, который отравит двадцатку гвардейцев – Повелителей, а еще переманит на свою сторону Безымянного, чтобы те убили за время, пока их не уничтожила Река Мира, сильнейшее существо Дарнаса?!
Слишком сложно.
Через чур сложно.
Для Хельмера – никогда не знавшего, какого это быть “слабым Безымянным”, наверняка – без разницы. Но не для адептов.
Никто не травил корпус стражи Императора… Никто не переманивал Безымянного… Все было намного проще – заговорщики наняли исполнителей.
Так просто и, в то же время, столь изящно…
– Умно, – прозвучало из-под тяжелого, латного шлема. – Но недостаточно!
Один из глав корпуса стражей поднял свой титанический, тяжелый меч. Два с половиной метра в длину, сорок сантиметров в ширину, лишенный режущей кромки – толщиной в ладонь, он весил, даже с первого взгляда, больше четырех тонн.
Один, даже скользящий удар таким монстром и не останется и следа от любого, чье тело не достигло крепости артефакта уровня Неба. И не важно, какие защитные техники он использует и какую броню наденет.
Тяжелый меч – это абсолютной, деспотичная доминация.
Хаджар не мог сказать, что впервые видит, как сражаются адепты столь высоких стадий. На Горе Ненастий он уже видел столкновение двух титанов –его учителя, будь он не ладен, и ректора Святого Неба. Но даже после битвы этих столпов Дарнаса, удар Безымянного мечника все равно выглядел впечатляюще.
Волна энергии, полной мистерий уровня Оружия в Сердце, буквально смела часть зала. Более того, второй раз в жизни, Хаджар ощущал, как чья-то техника задевает не только реальность, но и дестабилизирует потоки энергии.
Удар, представший в образе бронированной головы боевого Рогатового Слона, врезался в центр техники убийцы. От столкновения бронированной головы слона и, шести метровой, пропитанной жуткой энергией, латной перчатки, разошлось эхо.
Находившиеся ближе всего к эпицентру Рыцари Духа изломанными куклами разлетелись по залу. На лицо Хаджару упали горячие капли чужой, невинной крови.
Повелители, с куда более крепкими телами, выстояли. Но даже они, после того как волна эха схлынула, выглядели не лучшим образом.
Оборванные камзолы и платья. Синяки, переломы и кровавые пятна на их телах.
Битва Безымянных – не то место, рядом с которым может находиться кто-то, кроме адептов равной силы.
– Проклятье… Проклятье!
Три размытые тени промелькнули со стороны потайной двери для слуг. Туда уносили пустые блюда и оттуда приносили новые угощения.
Так банально… так просто…
Сверкнули два отравленных «кинжала» и просвистел один, такой же смертельный «дротик». Безымянный адепт. Вершина пути развития всех Семи Империй, проживший не одну тысячу лет, погиб меньше, чем за удар сердца. Стальная ладонь, которую больше не сдерживал удар мечника, врезалась в строй гвардейцев.
Их щиты полыхнули волшебными рунами и знаками. Вокруг императора буквально на глазах вырос настоящий форт, сложенный из кирпичиков силы. Но его стены, лишь от первого столкновения, пошли трещинами.
– Держать удар! – прогремел сержант. – Защищать Императора! Выполнять свой долг!
В зал, через разбитый витраж, прошел, без малого, Безымянный адепт. Убийца. Мастер рукопашного боя. Тот, кому не требуется оружие.
Рядом с ним стояли трое Повелителей Пиковой стадии. Убийцы. Мастера кинжалов. Они вооружились кухонными ножами, смоченными в ядах. Ножами, которыми нужно было резать мясо зверей высоких ступени, и, следовательно, все они были артефактами уровня Неба.
Это было так просто.
Так банально.
Настолько лежало на поверхности, что о подобном и помыслить никто не мог. Тем более – Хельмер.
– Проклятье, – еще раз выругался Хаджар. – Ты со мной, дух мой?!
Зал рассекло пронзительное птичье “Кья” и, в момент когда позади Хаджара распахнула крылья огромная птица Кецаль, он ринулся в бой.
Один.
Глава 781
Хаджар аккуратно выглянул из-за кустов. Как и в самую первую встречу с местным представителем небесных хищников, он вновь измазался в грязи и облепил себя листьями.
Никогда не стоило гнушаться даже такой маскировки. Тем более, если она могла спасти жизнь.
– “Все звезды вечернего неба…” – в восхищении мысленно воскликнул Хаджар.
Стальная Птица ступени Первобытного монстра не была, как можно сперва подумать, огромной. Вовсе нет. Размерами они уступала даже королевском орлу, но при этом… Это был словно оживший слиток металла.
Каждое её, несмотря на то, что оно действительно было рождено из стали, издавало именно тот звук, что издавало бы перо любой “обычной” птицы.
Её когти, столь же стальные, как и все тело, выглядели при этом когтями может не орла, но сокола. Её клюв, её оперение, повадки, движения, то как она хищно, но грациозно, вгрызалась клювом в разбитую тушу оленя.
