Она – неприязнь, чувствовалась не просто в воздухе, а в каждом их движении и произнесенном слоге.
– Еще не вычислили, – решила ответить целительница. – Они хорошо замели свои следы. И, к слову, вся столица уже в курсе о произошедшем. Флаги приспущены…
– А значит в курсе и Ласкан.
Эльфийка не удосужилась лишь кивнуть. Закончив смешивать очередные мази, они приказным тоном произнесла:
– Откинься на подушки.
Хаджар послушно выполнил приказ. Улегшись на перины, он внезапно понял, что еще никогда в своей жизни не лежал ни на чем, что было бы приятнее и мягче.
У него возникло ощущение, будто он лежит на облаке и не иначе. А когда дело касалось облаков, то у Хаджара имелся свой, особый опыт…
– Проклятье! – вскрикнул от неожиданности Хаджар.
Мазь, из чего бы она не была сделана, жглась не хуже, чем дыхание Рогатой Саламандры. Твари, с которой Хаджар бился на Горе. Хотя, он ведь просто хотел поджарить на её дыхании немного мяса…
В те времена он еще не понимал, как отличить когда Орун, чтобы ему с нужника не слезать, шутит, а когда говорит всерьез…
– И это Черный Мечник, в одиночку отправивший к праотцам двух Ласканских убийц, уровня Пикового Повелителя?
Хаджар собирался уже ответить что-то едкое, но внезапно понял, что не видел на приеме известную целительницу.
– Не делай такое удивленное лицо, потомок Дархана, – кажется, эльфийка надавила на бинт чуть сильнее, чем требовалось. Хаджар скривился от боли, но стерпел. – Я же сказала – о произошедшем знает вся столица. В том числе и о твоих заслугах.
Хаджар выругался. Только подобной славы ему сейчас и не хватало. Если все на Турнире будут знать, чего ждать от Хаджара, то на эффект неожиданности можно и не рассчитывать.
Да, он не успел применить за время битвы все свои козыри, но теперь, в любом случае, противники будут ждать от него всего, что угодно.
Проклятые придворные сплетни!
– Вам настолько неприятно меня лечить? – сам не зная зачем, решил спросить Хаджар.
– Я лечу потомка Врага, – эльфийка произнесла это так, будто таким образом ответила на все, связанные с процессом лечения, вопросы. – Три года прошло… Яд должен был ослабить осколок души Врага, но… я чувствую, что он стал только сильнее.
– И что это значит?
– Для тебя – ничего. У тебя все так же есть четыре года, – эльфийка задумалась и добавила. – Плюс минус несколько месяцев.
– Плюс минус?!
– В таких сложных вопросах всегда присутствует элемент неточности, –пожала она плечами и, усевшись обратно на стул, продолжила орудовать ступкой.
– Мы, если что, мою жизнь обсуждаем, – проворчал Хаджар. – А в таких вопросах я был бы рад максимальной точности.
– Ты, потомок Дархана, можешь быть рад тому, что я не дала брату тебя убить. И, я все еще жду ответа, почему осколок внутри тебя стал только сильнее?
Хаджар некоторое время сверлил эльфийку взглядом. Он понятия не имел на каком уровне силы она находилась, но подозревал, что в открытом бою “один на один” не будет стоит и пяди её прекрасных волос…
Все же, целители, если они действительно знали свое дело, то умели не только лечить, но и умерщвлять. Причем, порой, ничуть не хуже бывалых убийц.
– Понятия не имею.
– Ты лжешь.
– Я не обязан отвечать на ваши вопросы.
– Обязан! Если не хочешь, чтобы я… – внезапно эльфийка осеклась. Она посмотрела куда-то в сторону, где, по идее, должен был располагаться вход в лазарет. Его, почему-то, всегда сооружали в южной стене.
– Мы можем продолжить этот разговор и позже, – она отложила ступку на прикроватный столик, поднялась, отряхнула платье и, заранее, сделала книксен.
Шестеренки в голове Хаджара закрутились с такой скоростью, что было бы логичным увидеть дым из его ушей.
В момент, когда пропели петли дверей лазарета, Хаджар выругался.
Глава 792
До этого Хаджар слышал о Императоре Моргане только из историй и басен, которыми барды зарабатывали себе на кусок хлеба.
Ну и еще со слов Оруна, будь он трижды не ладен. Но, учитываю историю, которая свела вместе Великого Мечника и Его Императорское Величество, неудивительно, что Морган, в рассказах Оруна выступает кем-то вроде вселенского злодея.
Бедность? Виноват Морган!
Неурожайный сезон? Виноват Морган!
Подвернул ногу на абсолютно ровной тропе? Все правильно – виноват Морган!
И теперь Хаджар предстояло составить собственное мнение об этом человеке. Хотя, возможно, существо, стоявшее на подобной ступени силы уже сложно было назвать человеком…
Высокий, но в меру, не настолько, как члены клана Вечной Горы. Плечистый и могучий, но в то же время, исполненный стати и чести. Одетый в самые дорогие и красивые одежды, что когда-либо видел Хаджар.
Одни только его башмаки стоили, пожалуй, больше, чем Хаджар смог заработать за два года пребывания на Горе Ненастий.
Моргана, как и положено, сопровождала его свита – члены корпуса стражей, в том числе и сразу три Безымянных (интересно, где они находились во время атаки на замок?!) и многочисленные советники, секретари и пажи.
Среди свиты имелись и женщины. Все, как на подбор, небесной красоты –живое олицетворение похоти и плотской утехи.
Как и любой мужчина, который только что пережил танец со смертью, Хаджар буквально кипел из-за тестостерона.
Так что перед тем, как попытаться выполнить поклон в лежачем положении, он накрыл подушкой начавший подниматься холмик между собственных ног.
Не хватало еще, чтобы тот успел воспрять горой…
Тем не менее, неловкое движение не скрылось от глаз наложниц Императора. Они, как одна, заулыбались и покраснели в своем изысканном притворстве.
Любая из них, Хаджар был уверен, могла бы подарить ему неземное наслаждение и заново лишить его девственности и…
– Так вот каков ученик моего верного пса, – глубокий, воистину императорский бас Моргана, прервал стройный ход мыслей Хаджара.
Мыслей, от которых подушка стала для него слишком… тесной и жесткой.
– Ваше Императорское Величество, – Хаджар поклонился.
Даже когда он стоял на ногах, то делал это, по происшествию стольких лет полного отсутствия практики, весьма неуклюже.
Когда же он попытался исполнить поклон лежа на кровати, то заставил фыркнуть и прикрыть лица многих советников и вельмож.
Хаджару было плевать. Все они, что в Лидусе, что здесь – были одного поля ягоды. За редким, разумеется, исключением. Но оно, обычно, лишь подтверждало общее правило.
