Вскочив на ноги, не обращая внимания на то, что щека повисла на лоскуте кожи, а скула костями пробила плоть, Хаджар ударом ноги выбил топор из рук рядового степняка, а затем с силой вонзил Черный Клинок прямо ему в живот.
Несколько раз дернув рукой вверх, будто глиняную склянку, он вскрыл брюхо воину. Кишки и кровь хлынули на руки Хаджару.
Со звериным рыком, он присел и скрылся от темного, едва заметного глазу серпа энергии, который отправил в него практикующий.
Вечерние Звезды! Будь он в реальности, то эта хилая атака даже его одежд бы не поцарапала. Да что там – практикующий даже дышать бы не смог в его присутствии. Хаджар был достаточно силен, чтобы убить этого вояку одной лишь волей.
Оттолкнув выпотрошенный труп в сторону, Хаджар выпрямился и взмахом меча, сцепив зубы, отсек собственную, качающуюся на полоске телесной ткани “щеку”.
Вокруг кипело сражение. Что-то горело. От запаха гари слегка слезились глаза. Под ногами хлюпало от обилия крови, грязи и протекшей из чанов, успевшей застыть смолы.
Формирование Хаджара билось где-то на парапете. Вокруг него степняки, со звериной яростью ощутивших вкус крови новобранцев, добивали тех, кто смог прорваться во внутренний двор крепости.
– Isash toshuk! – сплюнул Практикующий.
В его правой руке, вместо кнута, теперь оказался небольшой круглый щит с шипом по центру. Левой он сжимал длинную, изогнутую, саблю из черного металла с золотым орнаментом.
Пусть она и была лишь духовным артефактом, но выглядела настолько изумительно, что даже Хаджар не отказался бы попробовать пофехтовать подобным произведением искусства.
Сам же степняк с ног до головы был спрятан в кожано-стальные доспехи. Латные сапоги и поножи, кожаная юбка и торс, стальные наручи, наплечники и шлем. Те участки плоти, которые не закрывала броня, переплетали кожаные ремешки, которые эту самую броню и держали.
– Ты бы знал, ублюдок, – Хаджар сквозь обнаженные ударом топора зубы сплюнул кровью и слюной. – как я по этому, ко всем демонам преисподни, скучал!
Хаджар ударом мыска сапога бросил в “лицо” Практикующему комья мокрой земли. Тот прикрылся щитом. Грязь ударила о стальной шип и мазутным пятном расплылась по щиту.
Хаджар же, не теряя времени, усилием воли заставляя мозг игнорировать боль в теле, рванул вперед. Его окровавленная нога чуть волоклась, так что полной скорости и силы, он достичь не смог.
Но даже этого хватило, чтобы плечом буквально влиться внутрь щита. Практикующий пошатнулся, потерял баланс, а Хаджар уже знал, как воспользуется преимуществом.
Он схватился левой рукой за стальной шип. Мысленно выругался из-за боли от расеченной ладони, а затем резко дернул рукой вверх.
Край щита, обитый железными пластинами, врезался в подбородок Практикующему. Раздался неприятный хруст.
Зубы и кровь выстрелили сквозь разорванные губы. Степняк пошатнулся еще сильнее и Хаджар, по самые сухожилия разрезая левую ладонь, дернул за шип в сторону.
Ослабевший на мгновение Практикующий не справился с силой инерции и раскрыл на долю секунды свою грудь. Его сабля была поднята слишком высоко вверх, а особенность оружия не позволяла быстро вернуть её в защитной положение.
Хаджар, вновь перехватывая клинок обратным хватом, полоснул им по торсу степняка. Алая кровь, брызнувшая из рассеченной брони и плоти, стала ему наградой за всю боль.
Но, увы, он был простым смертным, а противник – Практикующим стадии Трансформации. И учитывая, что плоть степняка подалась клинку намного сложнее, чем кожаный доспех, то стадию Трансформации Смертной Оболочки желтокожий уже миновал.
Как недавно вспышка боли отрезвила Хаджара, так же она привела в чувства и степняка. Легкий, подвижный, быстрый и смертоносный, он взвился вихрем.
Резко оттолкнув краем щита Хаджара в сторону, он уже, превратившись в живое торнадо, развернулся на одной ноге, а второй, используя на манер кнута, ударил в раненный бок противника.
Рана в боку Хаджара взорвалась проснувшимся вулканом. Кровь потоком хлынула на землю, а сам Хаджар, прокатившись по грязи, быстро юркнул под пылающую телегу с сеном.
И вновь он успел увернуться настолько же вовремя, насколько, спустя мгновение, окровавленную, черную грязь вспорол очередной серп энергии.
Оказавшись под телегой, Хаджару хватило меньше, чем удара сердца, чтобы спланировать свои дальнейшие действия.
Сказывался опыт десятков и сотен сражений в облике простого смертного.
Локтями Хаджар выбил колышки из под колес телеги. Стоящая под откосом, пылающая ярким огнем, но все еще тяжелая, она тут же покатилась вниз.
Хаджар же, схватившись за её козлы, ласточкой взмыл в воздух и приземлился в нескольких метрах в стороне от недавнего места схватки.
– Ishtari! – прозвучал выкрик практикующего.
Его сабля вспыхнула золотым сиянием, а затем, одновременно со свистящим, рубящим ударом, поток золотого света сформировал очередной серп.
Вот только на этот раз он был в несколько раз сильнее предыдущего. Но то, что поразило Хаджара, касалось вовсе не техники, взорвавшей телегу и взрывной волной отбросившей обоих сражающихся в разные стороны.
А то, что внутри техники содержались мистерии сразу двух духов. Сабли и Огня.
Как такое, ко всем демонам бездны, возможно?!
Увы, времени поразмышлять у Хаджара не оставалось.
Глава 811
Хаджар отразил плоскостью Черного Клинка арбалетный болт, выпущенный в упор прямо ему в сердце. Искры обожгли лицо и руки, а стальной посланник Костлявой, отраженный мечом, впился в бедро стрелявшему.
Все еще лежа на спине, Хаджар, не успевая использовать ни меч, ни руки, рыча, зубами впился в ахилово сухожилие над пяткой степняка.
Разгрызая собственными клыками тряпки, Хаджар рывком вырвал кусок еще горячей плоти. Арбалетчик закричал от боли и, потеряв опору, рухнул на одно колено.
Хватаясь за броню воющего степняка, Хаджар взобрался по нему будто по скале. И, оказавшись за спиной, стоя над противником, Хаджар схватился за его шею окровавленной, левой рукой и, до белых костяшек сжав пальцы, вырвал кадык.
Вернее, он думал, что вырвал кадык, на деле же в его руках оказалась тонкая гортань. На землю, хрипя, захлебываясь собственной кровью и судорожно сжимая горло, упала смуглая девушка. Упал шлем, черный волосы разметались по земле и мгновенно слились с черной грязью.
Не чувствуя ни единого укола совести, Хаджар мыском поддел выпавший из рук павшей арбалет. Поймав его на лету, разворачиваясь и отпрыгивая в сторону, Хаджар положил на лоно стальной болт и нажал на курок.
Просвистев по воздуху, железное жало впилось прямо в глазницу шлема копейщика. Его оружие так и не успело дотянуться до груди Хаджара.
