Ибо седьмой этаж Башни Сокровищ, по сути, был бесполезен для Хаджара.
Техника перемещения “Шаг Белой Молнии”, которую он выбрал на пятом этаже, заканчивалась здесь, на шестом этаже. Состоящая из восьми томов, она вела к каким-то немыслимым высотам мастерства.
Но из всех этих высот в Башне Сокровищ хранились лишь первых три тома. Они вели на уровень техники Небесного уровня.
Четвертый и пятый тома, которые доводили технику до уровня Императорской, имелись лишь в библиотеке, непосредственно, Императорского рода. А оттуда знания можно было получить лишь по прямому указу лично Императора Моргана.
Примерно таким способом, в свое время, пятый том “Шага Белой Молнии” получил и Орун, да пропадет он гнилом болоте.
Седьмой же не мог, в таком случае, ничего предложить Хаджару. Стоило ли соглашаться на такое, целиком и полностью, абсурдное предложение?
– Я согласен, – кивнул Хаджар.
– Ты уверен, Северный Ветер? – старик остановился, облокотился на метлу и посмотрел в глаза Хаджару. – Знаешь ли ты, что произошло с теми учениками, что не смогли справиться с моим испытанием седьмого этажа?
– Нет.
– Все из них искалечили свои энергетические тела до той степени, что многие шагнули назад по стадии развития. Некоторым пришлось потратить долгие годы, чтобы вернуться к былой силе. И, признаться, вряд ли хоть кто-то из них, после такой травмы, сможет хоть когда-нибудь достигнуть высот на пути развития. И, услышав все это, ты все еще согласен?
– Согласен, – с куда большей решимостью, чем раньше, ответил Хаджар.
Он, так или иначе, встретит праотцов если за ближайшие годы не достигнет ступени Повелителя. Яд, который к нему подсадила сестра эльфийского Короля, был все равно как отложенный, но неотвратимый смертный приговор.
И, одни лишь временные рамки, сами по себе, уже являлись испытанием невероятной сложности. История почти не знала примеров, когда Рыцарь Духа меньше, чем за пять лет, достигал ступени Повелителя.
Лишенным таланта на это требовались века, иным – десятилетия.
Хаджар же собирался… нет, должен был справиться всего за четыре и, даже меньше того, года.
И все это не учитывая того, что, чтобы стать Повелителем, ему нужно было соединить в себе внутреннюю энергию и внешнюю – магию.
А магией, из-за особенностей разделенный надвое души, Хаджар пользоваться не мог.
Ему оставалось лишь надеяться, что в свитке “Пути Среди Звезд” он найдет хоть какую-нибудь подсказку или лазейку, как ему преодолеть подобные ограничения.
– Что же, – старик развернул метлу черенком вниз и, совсем как ректор академии, легонько ударил им о мозаику.
Небольшие фрагменты некогда единого рисунка пришли в движение. Будто костяшки домино они начали падать вниз – во тьму.
Хаджар отшатнулся, но вдруг понял, что стоит прямо посреди бескрайнего мрака. Но, что удивительно, несмотря на черный “пол”, черные “стены” и “потолок”, он мог видеть так же свободно, как в ясный день.
Перед ним стоял Хранитель.
Теперь “стариком” его язык не позволял назвать. Нет, он все так же держал метлу, был одет в простые одежды и щеголял слегка не чёсанной, жидкой бородой, но при этом что-то изменилось внутри него.
Что-то, что сделало его с виду таким же могучим, как вся Гора Ненастий. Неприступным, непоколебимым и вечным.
Глава 815
Хаджар, дрожащими руками, принял старый, потрепанный, некогда красивый музыкальный инструмент. Он чем-то напоминал простую, Земную лютню, но при этом был слегка сложнее, чем небольшая гитара.
Воспоминания хлынули в его сознание.
– “Милый Хаджар”, – услышал он голос матери, учившей его играть. – “Держи инструмент крепко. Так, будто от этого зависит твоя жизнь. Касайся струн нежно, будто это сердце твоей возлюбленной. Играй плавно и спокойно, как если бы шел по грани между смертью и жизнь. Но будь напорист и яростен, как если перед тобой вражеская армия, а позади раненный друг. Играй так, как живешь, милый Хаджар. И живи так, как играешь.”
Это был тот самый инструмент. Инструмент, который долгие годы дарил ему хлеб и пусть и сырой, порой заветренный, но кусок мяса.
Инструмент, только лишь благодаря которому, он сейчас мог дышать.
Инструмент, который он оставил в прошлом. Забыл про него, как про нечто ненужное и не важное.
Лишь на мгновение вспомнив, встретившись с истинным обликом своего Духа и поняв, кто он такой, шагнув на ступень Рыцаря Духа, Хаджар вновь отложил Ронг’Жа до лучших времен.
Сердце Хаджара дрожало, пожалуй, даже сильнее, чем его руки.
Он коснулся струн.
Его огрубевшие, забывшие звуки музыки руки, смогли извлечь лишь нечто уродливое и неясное. Как зарождавшееся грозовое пятно на ясном небе. Нависшее ненастье над головами парочки робких влюбленных, вышедших в погожий день на первое свидание.
И вот каждый из них, тайком, украдкой от другого и другой, поднимает голову к небу и молиться всем силам Вселенной, чтобы дождь пошел чуть позже.
Ну хоть немного. Ну хотя бы чуть-чуть.
Такой же был и звук, созданный Хаджаром. Безусловно – уродливый. Но в то же время – прекрасный в своей способности дарить надежду.
Затем был второй.
Свистом ветра он ворвался в безмолвный мир полного мрака.
Затем третий, глухой, сорвавшийся крик падающего в бездну.
Потом четвертый, пятый, шестой, седьмой, восьм…
Хаджар играл и играл. Вспоминал все те мгновение, что он провел наедине с музыкой. Сидя под прохудившимся плащем, когда сверху лил проливной дождь.
Безногий уродец, с рабским ошейником на горле, он ласкал струны нежнее, чем молодожены лица друг друга.
Ронг’Жа, такой же потрепанный, как и он сам, заменял ему целый мир. Был роднее солнца и нужнее воздуха. Но он оставил его, забыл…
И с этим, сам того не осознавая, оставил часть себя. Ту, неотъемлемую часть, что несколько десятилетий провел на больничной койке. Взглядом, полным надежды, взирала в окно. На холм. А там, чуть дальше, огни прекрасного города.
Его широкую реку, по которой ходили корабли. Высокий шпиль над старой крепостью. Его соборы и, в чем-то мистичные, колодцы, которые рисовали восторженные, но пьяные художники.
“Сыграть то, что еще не слышал этот мир” – Хранитель даже не догадывался, насколько простое испытание предложил Хаджару.
И тому не требовалась помощь нейросети, чтобы сыграть песню, которая в детстве была гимном его бессильным попыткам выжить и доказать всем, что он тоже имеет право на место под солнцем.
Окровавленные пальцы, давно не трогавшие струн, родили первые звуки старой баллады. Баллады, написанной о книжных детях, не знавших битв, изнывавших от мелких своих катастроф.
Хаджар играл и играл. Неловко, порой хрипя, он пел старые стихи, благодаря которым находил себе утешение в чтении тысяч книг.
Там. Где-то в прошлой жизни. В далеком, холодном мире под названием “Земля”.
Выдав последнюю ноту, Хаджар не отложил Ронг’Жа. Он лишь сложил на нем руки и посмотрел на Хранителя.
– Красивая песня, – сказал голем. Он смотрел прямо в глаза Хаджару. – И красивый мир. Удивительно, Северный Ветер, ты пришел оттуда, где нет пути развития и где Река Мира лишь небольшой ручей, доступный лишь единицам. Но при этом вы тоже все врем воюете… но за что? За что воевать, Северный Ветер, если всем хватит места под вашим солнцем?
