И этот меч, вытянувшись на многие километры, вспорол землю перед морем из монстров. Трещина, глубиной в десять метров, а длинной в десятки километров, шрамом прочертила землю.
И пока все смотрели на буйство красок и энергий, Огнешь увидел, как покачнулся Безумный Генерал. Как он схватился за меч, который вонзил в землю и оперся на него, будто на костыль.
Дрожащей рукой он закинул в рот пять пилюль и только после этого выпрямился.
Но своего он добился - монстры замерли.
А потом из их первого ряда вышел гигант. Завернутый в плащ, он перепрыгнул через ров и подошел в плотную к Безумному Генералу.
- Приготовиться! - выкрикнул Огнешь и опустил забрало.
Хаджар смотрел на орка, который вышел перед всей армией. Высокий. Плечистый. Но не такой высокий или плечистый, как его сородичи.
Из-под плаща, полы которого трепал ветер, выглядывали стальные ноги. И это не метафора. Они действительно были выплавлены из стали и сияли черными и алыми рунами и иероглифами.
- Меня зовут Хаджар Дархан, Северный Ветер. Я генерал армии Лунного Ручья. И я…
- Я знаю кто ты, маленький воин, - донесся знакомый голос. - Но, видимо, ты не узнаешь, кто я.
И стальная рука, такая же, как и ноги, откинула капюшон плаща.
- Степной Клык, - прошептал ошарашенный Хаджар.
Вернее, то - что от него осталось…
Глава 1026
- Пусть предки хранят тебя, брат мой Северный Ветер. Я рад, что нам случилось встретится еще раз, - а затем взгляд орка потемнел. - но печален, что при таких обстоятельствах. И все же, дай мне обнять тебя, брат мой.
И они обнялись. Крепко.
Хаджар почувствовал, как его спину и кости сжали стальные руки.
После путешествия к горам Да’Кхасси Степной Клык вернулся в родное племя калекой, но Хаджар не помнил, чтобы у орка отсутствовали все четыре конечности.
- Что с тобой…
- Пойдем, - перебил Степной Клык. - этот разговор не из тех, что можно проводить под синим небом. Мы сядем с тобой как завещали предки - около костра. Воскурим братскую трубку и расскажем друг другу наши истории.
Хаджар посмотрел в глаза орку. Несмотря на то, что взгляд Степного Клыка стал тяжелее, чем прежде и в недрах темных глаз появилась смертельная тоска, взгляд этот все еще оставался человеческим. Совсем не звериным.
- Я не думаю, что это хорошая идея, брат мой, - покачал головой Хаджар. -Сегодня мы встретились с тобой на полях охоты. И в этот раз - не по одну сторону копья.
Степной Клык улыбнулся. Орочьи улыбки всегда вызывали у Хаджара оторопь, но в этот раз… Видя обломанные, пожелтевшие клыки старого друга и то, как об них трется израненный язык (который изменил голос орка буквально до основания) у Хаджара сердце сжалось.
- Ты помнишь как говорят свободные орки степей, мой брат, - Степной Клык хлопнул Хаджара по плечам. Любого другого, даже будь тот десять раз Повелителем, эти хлопки переломали бы как сухую тростинку. Хаджар же лишь ощутил, как заныли плечи. - Но разве в твоих волосах я вижу не перья белой птицы? Разве ты, своими делами, не доказал, что ты брат нашему роду. И разве братья, пусть они и встретились по разные стороны копья, не могут поговорить? Скажи своим людям, чтобы возвращались в каменный дом. Сегодня не будет охоты - только разговор.
Хаджар не сделал ни единого движения. Степной Клык слегка нахмурился.
- Предки услышали мои слова, - произнес он.
- Прости, - от чистого сердца извинился Хаджар. - я не должен был…
Орк поднял железную ладонь.
- Не нужно слов, брат мой. Я понимаю. Сегодня ты вождь. Вожди думают иначе, чем простые охотники. Мы думаем о добыче, а они - о добытчиках.
Только после того, как Хаджар убедился в том, что Степной Клык не нарушит своего слова, он коснулся генеральского медальона. На поверхности артефакта вспыхнули волшебные символы.
Внутри собственной головы Хаджар услышал обеспокоенный голос Тома.
- Что там… вори…ся ва..вар, - звук не то, чтобы имел помехи, а просто иногда пропадал. Все же подобные артефактные медальоны, переносящие не определенные символы и знаки на расстоянии, а сразу - речь, были в новинку для Империи.
Первая партия, созданная артефакторами лишь в прошлом году, разлетелась горячими пирожками. Ходили слухи, что сам Император едва успел ухватить для себя десяток штук из тысячной партии.
Что же - война, как всегда, оставалась лучшим из двигателей прогресса.
- Уводи солдат в Сухашим, - произнес в медальон Хаджар. - Войны сегодня не будет.
- Ч..о?
Хаджар мысленно выругался.
Уж лучше бы знаками.
- Уводи. Солдат. В. Сухашим, - медленно, с расстановкой, повторил он.
- Хор…о, - спустя несколько секунд ответил Том.
Хаджар, повернувшись к рядам Лунного Ручья, смотрел на то, как единым, слаженным организмом разворачиваются левым крылом ряды солдат и покидают поле, которое так и не стало полем битвы.
Три тысяч… три тысячи против, почти, миллиона орков. Хаджар вообще не был уверен, что в двух Империях найдется хоть один легион, который, несмотря на кратное превосходство в численности, был бы способен разбить такую армию.
Благо, у людей имелись не только силы личного состава, но и пушки, небесный флот и…
Армия орков еще только-только высаживалась на берег. Вперед, перед “армией” Хаджара, вышли только мобильные боевые группы. Тысяч сто, не больше.
И в данный момент, пока Хаджар размышлял “о вечном”, орки выгружали со своих лодок, чем-то напоминающих смесь каноэ и драккаров, свои стенобитные орудия.
Хищные, огромные арбалеты, и костяные стрелы к ним.
Несмотря на простоту внешнего вида, чувства Повелителя подсказывали Хаджару, что одна такая стрела могла поцарапать стену Сухашима. И это с учетом, что с подобной задачей не справились бы и пушки.
Все же - безымянный мир велик и чудес в нем достаточно. Взять, хотя бы, руки и ноги орка.
- Об этом позже, брат мой, - Степной Клык, заметив направление взгляда Хаджара, запахнул полы плаща. - Пойдем. Не станем гневить духов предков тем, что я не приглашаю тебя к огню.
И, все тем же гигантским прыжком, Степной Клык легко перемахнул через ров, который Хаджар “выкопал” ударом своей собственной техники “Разорванного Неба” - “Драконьей Бурей”.
Сейчас Хаджар чувствовал, что второй раз, не пополнив запасы энергии алхимией, не сможет выполнить эту технику. И, более того, “Драконья Буря” полностью опустошала его Ядро.
Подобное считалось недопустимым ни для одной, даже самой могущественной техники. И тот факт, что Хаджар осушал себя до суха, говорил лишь о том, насколько он еще плохо понимал то, что только начал создавать.
