Хаджар едва было не спросил, почему было с этого и не начать, но вовремя поймал себя за язык.
Агвар мог получить в свои руки могущественного раба, так почему бы не попробовать этого сделать. Он ведь, в конечном счете, ничего не терял.
Вскоре они уже произнесли нужные слова и поднялись, чтобы покинуть беседку.
– Я рад, Хаджар Дархан, что в этой войне ты сражаешься за Дарнас, – Агвар протянул предплечье и Хаджар ответил на него тем же жестом.
– Как и вы, Ваше Величество, – произнес он. – сегодня у нас с вами общий враг. И весьма могущественный. Думаю, наши с вами разногласия могут потерпеть до того, как этот враг будет повержен.
Агвар только улыбнулся. Чуть устало и чуть печально.
– Мой тебе урок, юный Хаджар – враги есть всегда… Враг есть всегда.
Вот так вот… Враг – с большой буквы.
Хаджар поклонился. Глубоко. Как того и требовали законы гостеприимства. Они все еще не были нарушены. Пройдены по самой грани, но не нарушены.
– Энора, – из тени, после слов отца, вышла, в полном вооружении и с призванным духом старшая наследница. – Проводи нашего гостя. Его ждут и другие дела, а мы и без того слишком задержались.
– Конечно, отец, – Энора развернулась боком, намекая на то, что Хаджару пора.
– Ваше Величество, Ваше Высочество, – отвесив два поклона, Хадажр уже развернулся, как в спину ему донеслось.
– Все ли в порядке с глазами твоего друга, юный Хаджар? Эйнен, почему-то, отказывается от помощи моей сестры.
Хаджар повернулся.
Очень медленно.
Так, чтобы было видно каждое его движение.
Синий Клинок показался в его руках.
Если чему-то он и научился у Императора Моргана, это то, что в конечном счете, в самой основе, в любой подобной игре решало лишь одно – сила.
Эльфы во всем квартале Зеленого Молота вдруг почувствовали, как к их горлу приставили меч. Нечто невероятно могущественное держало их жизни в своих руках.
Графство меча Синего Ветра окружило дворец Агвара. Оно сломило его ауру так же легко, как сухую ветку в руках самого Короля. Белая молния ревущим драконом спустилась с неба. В ней исчез Хаджар, оставив после себя надвое рассеченную беседку.
– Отец, ты…
Агвар, чья отсеченная борода падала на землю, лишь смотрел на черную прогалину, оставшуюся после исчезновения мечника.
– Юный Тирисфаль нашел себе хорошего наследника, – только и сказал Король. Он развернулся и, слегка посмеиваясь, направился обратно во дворец.
Совсем скоро…
Хаджар, стоя на пустынном проспекте, мысленно ставил в списке своих дел насущных галочку напротив пункта “Ловушка Марнилов”.
Впереди еще оставалась клятва Анис, сделка с Хельмером и смутный намек Императора на очередное задание. И все это – за ближайшие десять дней.
Глава 948
Перед тем как все завертится, Хаджар хотел решить еще несколько важных и неотложных дел. И именно поэтому он оказался в конце Восьмого Проспекта.
Размеры столицы Империи всегда поражали воображение Хаджара, даже после того, как он прожил в ней несколько лет (большую часть из которых, правда, находился вне города, либо на “горе” школы Святого Неба) он все еще не мог привыкнуть к тому, что лишь на одной улице здесь стояли десятки дворцов.
Каждый едва ли не подпирал собой первые слои облаков, и при этом каждая из резиденций имела свою, совсем немаленькую, огороженную и охраняемую территорию.
Дозор, в основном несли либо элитные наемники, которые, порой, были ничуть не слабее, в личном плане, тех же младших офицеров армии Дарнаса.
Рыцари Духа, средней и развитой стадий, они держали в паре какого-нибудь клыкастого, шипастого или плюющегося разнообразной дрянью монстра.
И при всем этом великолепии простор Восьмого Проспекта, сравнимого по размерам с городом смертных, среди роскоши и пышности, как-то странно выглядел пустырь, на котором стоял невысокий, трехэтажный дом. Такой мог бы выглядеть вполне себе чинно в том же самом городе смертных, но на Восьмом Проспекте столицы Империи – Даанатане…
Приезжие, наверное, очень часто путали с чьей-нибудь сторожкой или вынесенной за пределы дворца, кладовой. Но это только приезжие. Местные прекрасно знали кому принадлежал этот участок земли и построенный на нем дом.
Участок, как и прочие дворцовые земли, впечатлял размерами. Не меньше гектара, это точно. Заросший бурьяном, сорняками, какими-то невнятными деревьями, согнувшимися от нелегкой жизни в центре столицы.
Странно было видеть на прекрасном лике Даанатана такую бородавку… если, конечно, не знать, кому она принадлежала.
Хаджар, подойти к двум вбитым колышкам, заменявшим здесь ворота, смела переступил через условную границу. Никакой защиты, никакой волшебной пелены или щита.
Не нашлось бы такого идиота, который решил вломиться в пусть и не охраняемые, но, все же, дом Великого Мечника Оруна.
Да, этот пустырь, как и дом, стоявший на нем, когда-то принадлежал ныне покойному Учителю Хаджара.
– Приветствую, – Хаджар, как требовал того этикет, поклонился дому.
Теперь – его дому.
Пусть и не надолго…
Сперва Хаджар хотел отдать своеобразное наследство единственному другу покойного мечника – Наставнику Жану, но со смертью Оруна его старый товарищ, отдав почести и спев песни тризны, сложил с себя полномочия Наставника школы Святого Неба.
Забрав жену и ребенка, он уехал из столицы и никто не знал куда именно направился один из немногих, кто знал Оруна в времена, когда того еще звали Тирисфалем.
Так что сейчас Хаджар действительно оказался владением “поместья” и земли. Земли, каждый клочок которой стоил больше, чем сейчас находилось в пространственном кольце Хаджара.
Если бы тому сейчас требовались артефакты, он бы смело смог обменять этот пустырь на артефакт Божественного уровня, не менее…
Хотя сейчас у него были на эту территорию совершенно иные планы.
Засучив рукава Божественных одежд-доспехов его Зова, взмахом ладони призвав из стоявшего неподалеку сарая грабли, Хаджар принялся, шокируя редких прохожих в нынешнее неспокойное время, прибираться на пустыре. До вечера оставалось еще приличное количество времени и адепты соберутся еще не скоро.
За тяжелым, массивным столом, который можно было бы использовать в качестве заплатки на крепостные ворота, собралось не так уж и мало народа.
Том Динос, закинув ноги на столешницу, потихоньку отпивал из жестяной кружки пахучий отвар. Он оглядывался вокруг и морщился при виде голых стен, лишенных портретов, картин или гобеленов.
Внутри дом выглядел еще беднее и проще, чем снаружи.
