Хаджар вновь посмотрел на цветок.
Неужели у судьбы была такая скудная фантазия… Или она так любила хорошую иронию.
– Я не верю в судьбу, Хранитель, – покачал головой Хаджар. – прими этот цветок в дар и выполни мою просьбу.
Теант замолчал. Затем он вонзил ладонь себе в торс и вытащил мерцающую зеленью сферу.
– Жаль, Северный Ветер, что ты не веришь в неё, – он протянул огромный шар, но стремительно уменьшающийся шар, Хаджару. – Что ты не веришь в неё. Ибо она, увы, верит в тебя.
Хаджар, держа на ладони маленькую сферу, стоял посреди пустого, темного оврага.
– Ты справился вовремя, – Хафотис бережно принял эссенцию и положил её внутрь горна.
– Сколько времени займет ковка? – спросил Хаджар. – не думаю, что Карейн протянет дольше…
– Несколько часов, – перебил Хафотис. – но тебе лучше не задерживаться здесь. Мантия Зимнего Сада привлекает слишком много внимания. Внимания, которое для тебя, Северный Ветер, будет смертельно.
– Мне нужно…
Затем Хаджар осекся.
Внезапно он все понял.
Он повернулся к Карейну. Тот устало улыбался.
– Такова цена, мой друг, – развел он руками. – все как в старых сказках…
Хаджар медленно повернулся к Хафитосу. Теперь он видел, что кузнец не сходил с места просто потому, что не мог этого сделать.
Каждая из его ног – лишь не более, чем деревянный костыль.
Хафитос был калекой.
– Год и один день, – прошептал Карейн. – я буду помогать кузнецу Хафитосу в его ремесле, после чего буду свободен.
– Год – не так уж и много.
– Год, по меркам страны фейри, Северный Ветер, – произнес уже занятый ковкой Хафитос. – в мире смертных это займет Семьсот семьдесят семь лет.
Хаджар вновь повернулся к Карейну.
– Ты ведь именно этого хотел с самого начала, да? – вздохнул он. – Сбежать от отца? От войны?
– Это не моя война, – покачал головой Карейн. – и Сальм – мой отец лишь по человеческой линии. Пришло время принять и то, что я частично фейри.
Хаджар промолчал.
Затем, шагнув к Карейну, он протянул ему руку.
– Живи свободно, Карейн Тарез, сын Эбы.
Карейн какое-то время смотрел на Хаджара, а потом с трудом, стеная от боли, поднялся на ноги и крепко сжал предплечье.
– Умри достойно, Хаджар Дархан, Северный Ветер.
Они кивнули друг другу, а затем, внезапно, Карейн притянул Хаджара к себе.
– Настоящая война только впереди, друг мой, – он говорил торопливо и сбивчиво. – Не верь никому. Особенно – полукровке. Все вокруг враги. Когда придет время, я отдам тебе свой долг.
– Что ты…
Хаджар не успел договорить.
Карейн толкнул его в грудь и Хаджар, отшатнувшись, сделал неловкий шаг назад и, споткнувшись о порог кузницы, полетел спиной вниз.
Упал он уже на разбитые камни храма Сальма Тареза.
Вокруг блестели стальные латы. Сотни рыцарей корпуса Стражей держали оружие у глоток закутанных в балахоны членов клана Тарез.
– И снова здравствуй, Хаджар.
Над Хаджаром нависала фигура миниатюрной, сероволосой девушки.
Оба клинка Рекки Геран упирались ему в грудь.
– Проклятье… Карейн, чтобы тебя демоны любили в…
Глава 972
Так быстро до Запретного Города Хаджар еще не добирался. Казалось, с момента, как Карейн, в буквальном смысле, вытолкнул его из мира духов и Рекка Геран приставила к горлу “пленника” клинки-паразиты, прошло не больше нескольких минут.
И вот Хаджар, теперь, сидел все в том же кабинете, что и меньше недели назад.
Перед ним, на золотом троне, скучающе подперев подбородок кулаком, находилось Его Императорское Высочество, Морган Бесстрашный. В очередных простых, но в то же время невероятно изысканных и дорогих одеждах.
– Хаджар Дархан, ученик Великого Мечника Оруна, – задумчиво протянул правитель Дарнаса.
Хаджар, сидящий напротив Императора, прекрасно понимал, что в тайной нише на этот раз стоит вовсе не генерал Шувер, глава Тайной Канцелярии.
Там был один из тех, о ком Хаджару рассказывал Орун. Один из Великих Героев Дарнаса и причина, по которой Марнил никогда не кичились своими лучниками.
Просто так получалось, что сильнейший лучник Дарнаса был выходцем из сословия крестьян и охотников восточных регионов, граничащих с южными рубежами Моря Песка.
И именно этот индивид, сокрытый от глаз, энергий и мистерий (но не от вычислительной мощности нейросети) в данный момент держал Хаджара на прицеле.
Орун, учитывая ту силу, которую он открыто демонстрировал, считал этого Великого Героя Дарнаса равным себе. В той мере, разумеется, в которой Тирисфаль открывался миру.
Его полную мощь, вряд ли, сдержал бы полностью даже Чин’Аме.
– Ваше Императорское Величество, – не вставая, поклонился Хаджар.
Он не собирался давать лишний повод для лучника использовать свое оружие.
– Я своего сына, в последнее время, вижу реже, чем тебя, Хаджар Дархан, –вздохнул Император.
Любой другой адепт, на месте Моргана, взмахнул бы рукой, призвал бы волю, но один из могущественнейших и, безусловно, хитрейших и искуснейших в интригах, адептов Дарнаса поднялся и, дойдя до столика, налили себе из графина немного терпкого, ярко-красного вина.
– Молчишь… – он вернулся обратно на трон и, покачивая бокал, смотрел на то как алые капли стекают по тонким, хрустальным стенкам. – А я вот, все, жду от тебя какого-нибудь рассказа, Хаджар Дархан.
– Все, что пожелает, Ваше Императорское Величество, – вновь поклонился Хаджар.
– Все? – Морган отпил немного сока и, отставив бокал, подался вперед. –Я бы, к примеру, пожелала, чтобы в первый год войны у меня не исчезли сразу два аристократических клана, Хаджар Дархан.
– Один.
– Что?
– Прошу прощения за своеволие, но позвольте вас поправить, мой Император. Исчез лишь один клан.
Морган, сцепив пальцы домиком, откинулся на спинку трона.
– Объяснись, Дархан, – приказным, не терпящим пререканий тоном, проговорил Морган.
Хаджар, как было уже прежде, до того, как подумать над ответом Моргану, подумал над тем, правильно ли он думает. И только после того, как убедился, что он видит хотя бы какие-то границы ловушки, которую расставляет Император, начал думать над тем, как ему ответить.
И, видят Вечерние Звезды и Высокое Небо, это было куда сложнее, чем самые смертельные испытания и сражения, через которые проходил за свою жизнь Хаджар.
