Рыжеволосая красавица промедлила секунду, а затем, сдавив предплечье Хаджара, ответила достаточно крепки рукопожатием.
Глава 995
Хаджар ожидал чего угодно, но только не того, что они будут спокойно спускаться внутрь довольного просторного, широкого коридора.
Его покатые стены излучали мягкий, мерный, серебряный свет. Он ласкал кожу, заживляя на ней те раны, что еще остались после сражения с сектой Лунного Света.
Но одно дело – физические травмы, и совсем другое – энергетические. Хаджар старался не подавать виду, но схватка с Хашимом его сильно потрепала и пару раз он действительно стоял на пороге жизни и смерти.
Травмы энергетического тела, которые он получил во время боя, будут зарастать еще не одну неделю. Так что, действительно, даже с осознанием воли, без Истинного Королевства и достаточно опыта в подобных сражения Хаджар не мог бы одолеть даже слабейшего из Великих Героев.
Да, он был уверен, что сможет без труда от них сбежаться. Или сдержать боем на какое-то время, а потом снова сбежать. Может, даже, одолеть в честном спарринге, но не убить.
Для этого ему нужно было даже больше силы, чем он уже имел.
И это не удивительно – все же именно Великие Герои, их качество и количество, вот истинное мерило силы Империи.
– Удивительно, – Акена подошла к одной из полуразрушенных, почти стертых фресок. – я и не думала, что это правда.
Хаджар, занятый заращиванием порванных энергетических структур, медитируя буквально на ходу, не особо обращал внимание на окружавший его орнамент.
Но в этом случае что-то незримое, сродни провидения или случайности, заставило его подойти к Акене.
На каменной фреске он увидел изображение нескольких людей. Женщина, достаточно красивая, чтобы на ней обратил внимание истинный адепт, смотрела с любовью на ложе. У него склонился статный мужчины с короной на голове. Короной, явно очень старинной, потому как таких пышных и в чем-то даже вычурных, уже давно никто не ковал.
На самом ложе лежало дитя, над которым склонилась сама смерть. Облаченная в балахон, в руках она держала меч, на котором покоилась нить жизни маленькой девочки.
Чуть дальше сцена менялась – девочка превращалась в красавицу девушку, в сердце которой сияло солнце. А еще, чуть дальше, девушка явно влюбилась в юного, обоерукого мечника, во лбу которого сияла луна.
Следом фреска была отломлена.
Последней сценой стала та самая девушка. Лицо её пересекал шрам. Солнце в сердце погасло. Она явно была мертва. Но все еще крепко сжимала плачущего ребенка, в сердце которого так же застыл лунный месяц.
– Народ Луны, – прошептала Акена, проводя пальцами по изображению. –легенды гласят, что он берет свое начало с момента, когда дочь короля и королевы, спасенная странствующим волшебником, влюбилась в молодого героя, который, чтобы спасти друзей, заключил союз с самой Луной.
– Интересная история, – Хаджар смотрел на фреску и ему казалось, что в ней есть что-то знакомое. – И как нам это поможет в поисках Вечно Падающего Копья?
– В том, откуда оно вообще взялось у народа Луны и почему они стали его хранителями и защитниками.
– Защитниками?
Акена кивнула.
– Вся суть секты Лунного Света заключалась в том, что не дать кому-либо вновь взять в руки Вечно Падающее Копье.
– Поэтично.
– Вряд ли, – покачала головой принцессы. Отойдя от фрески, она отправилась дальше – вниз по широкому коридору. – легенды, которые я прочитала в записях отца, гласят, что Вечно Падающее Копье народу Луны принес тот самый волшебник.
– Зачем? – Хаджар плохо мог себе представить, что какой-либо волшебник по доброй воли расстался с артефактом народа фае. Народа, который буквально дышал магией.
Да любой последователь магии повесился бы на собственных внутренностях, лишь бы получить возможность исследовать подобный артефакт.
– Волшебник был тем, кто спас девушку и ради кого юный герой заключил сделку с Луной, – ответила Акена. – Копье, которое он нашел в своих странствиях, не принесло волшебнику ничего, кроме горя. Легенды гласят, что с его помощью он пытался восстать против бога, который забрал душу маленькой жрицы – подруги юного героя и волшебника. Но в результате после того, как бог был повержен, он успел наложить проклятье на копье. И любой, кто им воспользуется, должен будет заплатить.
– Что-то мне подсказывает, что я знаю, чем должен заплатить тот, кто захочет метнуть копье, – проскрипел зубами Хаджар.
Он мало что знал о богах, но догадывался о цене.
– Жизнью истинного спутника на пути развития, если выражаться на современный манер, – Акена зачем-то дотронулась до кулона, а затем спрятала его под пластин нагрудника. Принцесса, с самого момента появления на Лунном Пике, так и не сняла доспехов. – Копье забрало жизнь возлюбленной волшебника – самого известного капитана пиратов того времени. Девушка-пират, слывшая грозой морей и океанов.
Хаджар мысленно усмехнулся. Познания о географии того времени были чрезвычайно скудны. Они, кажется, Ласкан считали другим континентом, а разделявшую две Империи реку – едва ли не бескрайним океаном, через который невозможно переплыть.
Так что гроза морей и океанов – на современный манер это грабительница на озерах.
– И, чтобы защитить людей от проклятья бога, волшебник принес Вечно Падающее Копье народу Луны. Он создал своей магией храм, в котором оно хранится и по сей день.
Хаджар, слушай рассказ принцессы, кивал, а затем спохватился.
– Постой, – он едва было не замер на месте. – ты хочешь сказать, что мы идем в храм, созданный древним волшебником?
– Да. А с чего вдруг такая реакция?
Хаджар неопределенно помахал рукой.
– Каждый раз, – ответил он. – когда я сталкиваюсь с магией или волшебниками, происходит что-нибудь… ну… ненормальное. Так что, в общем-то, не очень я их люблю.
– Ну, – засмеялась принцесса. – тебе придется смириться. Потому как – мы уже пришли.
С этими словами она шагнула сквозь нависшие над проходом нити плюща. Хаджар, осенив себя священным знаменем и покрепче стиснув меч, прошел следом за принцессой.
Внутри они увидели примерно то же, что и в усыпальнице Карнака. Огромное помещение. Некогда – величественный храм, выложенный камнем, заполненный скульптурами и постройками. Величественные фигуры каменных львов охраняли широкую площадку, к которой вели некогда массивные, прекрасные лестницы.
Акведуки, по которым стекала вода. Колонны, уходящие далеко к высокому своду. Фрески и орнаменты небывалой четкости и мастерства работы.
Все это…
Исчезло.
Все это развалилось, обветшало, исчезло под ласками времени. Заросло зеленой травой, плющом и мхом. Покрылось былью. Птицы свили на развалинах гнездовья. Обвалились колонны, став убежищем для кротов и прочих земляных грызунов.
