И все это произошло меньше, чем за несколько мгновений.
В итоге мальчик продолжал спать, как и та, кого он путал с «мамой». Змейка же, с отсеченной головой, распрощавшись с ядром монстра (коими Хаджар не стесняясь забивал свои, теперь уже не в единственном числе, пространственные артефакты) полетела в костер, где и начала постепенно пропадать.
— Как думаешь, Том, — Хаджар смотрел на ребенка, мирно сосущего большой палец. — Воинами рождаются или становятся?
Бывший аристократ смотрел на все это глазами, размером с блюдце. И, как рыба, молча открывал и закрывал рот.
Хаджар же, поднявшись с места, подошел к Императору вражеской империи и накрыл его ладони своей. Небольшое усилие и раны ребенка затянулись, не оставив от жутких ожогов и следа.
Учитывая разницу в ступенях развития между ними двумя, излечить столь простые повреждения Хаджару не оставляло ровно никакого труда.
— И, если становятся, то крестьянин, вспахивающий землю — он ведь тоже воин. И битва его, порой, куда сложнее, чем наша с тобой.
Том еще несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот, после чего усмехнулся и развалился в вальяжной позе.
— Философствования? От тебя, варвар? Не ожидал… Не знаю, что ты разглядел в этом ребенке, но он думает, что спит. Во сне любой будет отважным храбрецом.
Хаджар промолчал.
Может Том был и прав… вот только…
Хаджар посмотрел на Крыло Ворона. Что снилось ему? Тому, кто боролся со зверем, убившем всю сего семьи. Того, кого он поразил с помощью Черного Генерала.
Зверь был повержен.
Ударом меча.
И на груди фанатика остался шрам, который вечно будет ему об этом напоминать.
О том, что того зверя он может увидеть всякий раз, когда заглянет в зеркало. Может поэтому он всегда носил маску? Чтобы не видеть? Чтобы не боятся.
Хаджару порой снились сны. Сны о тех временах, когда он обитал в приюте в мире Земли. Безвольный и беспомощный. И он боялся. Боялся, что ему не хватит силы, чтобы остаться в кровати и продолжить битву, а не убежать.
Ведь в тех снах он мог использовать ноги и тело…
И, порой Хаджар, все же, убегал…
Поправив покрывало, которым укрывали Императора, Хаджар вернулся обратно к Тому.
— Ты не думаешь, что Моргана могли обыграть? — спросил он так, будто только что ничего не произошло.
— Могли. Разумеется могли. Он, может быть, и гений, но на любого гения всегда найдется монстр… но, мне кажется, истинный правитель пожертвовал бы своими детьми, чтобы обеспечить стране победу. Истинный Император прикончил бы этого мальчишку, а не устраивал обмен.
Хаджар вспомнил испытание, которое он прошел в гробнице Первого Императора драконов. И кто бы мог подумать, что однажды иллюзия, созданная тенью древнего монстра, окажется реальностью.
Хаджар смотрел на маленького мальчика. Мальчика, которому было суждено стать великим войном. Способным, возможно, в одиночку переломить ход многовековой войны, которая семимильными шагами приближалась к своей кульминации.
Но, кто знает, сколько лет займут путь к финалу.
Может маленький Император успеет стать силой, с которой всем придется считаться.
Судьба…
В данный момент, она находилось в руках Хаджара.
Но, как и прежде, Хаджар лишь улыбнулся и усилием воли отодвинул угли подальше от лица ребенка. Если тому суждено стать великим войном, то, однажды, они встретятся.
На полях сражений.
И сойдутся в поединке, о котором тысячи лет будут петь песни и слагать легенды. И вдохновленные ими миллионы людей обретут свой путь и отправятся в бесконечное путешествие.
Хаджар посмотрел на каменный свод. Его цель находилась где-то там, среди бескрайнего неба. Седьмого Неба.
И если… когда он освободит людей от рабства богов, то им нужно будет куда-то идти. И этот путь проложат такие вот легенды.
О мальчике, который отважно бросился сражаться со змеей, чтобы спасти мать.
Да.
Это хорошая легенда…
* * *
— Что будем делать? — Рекка провела очередным артефактом перед пеленой, закрывавшей выход из рудника.
Они находились внутри пещеры, с которой открывался просто потрясающий вид на долину Дельфи. Холмы, на которых поднимались скалистые вершины, были окутаны хвойными лесами, переходящими в лиственные, чтобы затем слиться с широкими реками и озерами, синими лентами пересекавшими зеленую гладь.
Огромное количество лугов и полей, покрытых высокой травой и цветами. Прекраснейший из образов, от которого веяло свободой и ощущением безграничного простора.
Здесь царила никогда не кончающаяся весна. Все дышало жизнью. Пели птицы, журчали водопады.
Около завесы раскинулось плато — горы кольцами окружили долину, защищая её от внешнего мира. Лучше места, чтобы организовать фабрику по производству боевых големов сложно было отыскать во всех Семи Империях.
— Где находится принц? — спросил Хаджар.
Рекка показала ему карту и отметила на ней точку. Удивительно, но фабрика находилась не в самом центре долины, а на её дальних рубежах.
Что же, не так и много, на самом-то деле… учитывая, что у убиенных дозорных нашлись в пространственных кольцах несколько, пусть и низкосортных, но пилюль, Хаджар справится за четыре, пять использований «Шага Белой Молнии».
Вот только сперва надо было отправить сообщениеРегент-матери.
— Идите за мной, — скомандовал Хаджар.
— Но…
Не размениваясь на пререкания, Хаджар слегка обнажил меч и десятки километров породы обрушились за их спинами, превращаясь в своеобразную пробку, наглухо закрывшую вход в рудник.
Регент-мать была далеко не глупа и, скорее всего, по этому следу уже направился один из Великих Героев. И это являлось основной причиной, по которой Хаджар так спешил.
Следом за ним, на край плато вышел и отряд.
Там, внизу, в сотне метров, раскинулся куда более значительный отряд Ласканец. Уже не девятнадцать единиц, а все девятнадцать сотен. Среди них — два Безымянных.
Эти двое посмотрели на Хаджара, а он на них.
— К бою! — только и успели выкрикнуть адепты.
Хаджар же просто провел мечом по воздуху. И, когда с неба ударила белая молния, забирая с собой отряд, то плато из серого окрасилось в алое.
И река, которая сбегала с гор в долину Дельфи, постепенно превращалась из прозрачной и голубой, в тягучую, кровавую жижу. Почти девятнадцать сотен адептов, юношей и девушек, мужчин и женщин, отправились в эту секунду к праотцам. И лишь один из них — раненный Безымянный, оказался в силах стоять на ногах.
