– Я смотрю, ты с губернатором на короткой ноге, — по-хищному улыбнулась Аркемейя, обнажая при этом свои клыки. Чуть более длинные и чуть более острые, чем у обычных людей.
Полукровка…
Дочь короля Да’Кхасси.
Наполовину демон.
– Скорее обычные, добрососедские отношения, – Хаджар, опираясь на трость, опустился на стул и вгляделся в глаза Аркемейи. Такие же изумрудно зеленые, как и прежде, они не отражали ровным счетом ничего. Слишком хорошо она научился прятать свои эмоции за те годы, что провела в горах Да’Кхасси. — Как поживает Хельмер?
Пальцы Аркемейи дрогнули, но этот маленький, неуловимый жест остался единственным знаком того, что девушка испытала что-то вроде потрясения.
И, признаться, если бы не дружба с Эйненом, то вряд ли бы Хаджар вообще смог заметить такой маленький нюанс.
— Как ты узнал? – чуть прищурилась охотница.
— Простая догадка, — пожал плечами Хаджар. – которую ты только что подтвердила.
Азрея, потянувшись и выпустив миниатюрные коготки, запрыгнула Хаджару на колени и потерлась головой о грудь. Старая, морщинистая рука легла ей на загривок и котенок, зажмурившись от удовольствия, заурчал.
Аркемейя смотрела на происходящее с легкой смесью удивления и опаски.
— Я не видела его уже почти век… – задумчиво протянула девушка. — так что могу сказать почти точно, что ситуация в Страшной Впадине никак с ним не связана.
Хаджар удивленно изогнул бровь и почесал котенка под мордочкой. Тот замурчал только сильнее.
— Я…
– Ты уже знаешь, — перебила Аркемейя. — иначе зачем губернатору Седента навещать старика наставника захолустной школы меча.
– Возможно он по соседски решил справится не нужна ли мне помощь после ночного нападения демонов.
– Или же, увидев, что с простым смертным, – Аркемейя явно произнесла это с легкой долей издевки. – все в порядке, он пришел к единственно верному выводу, что смертный далеко не так прост.
Хаджар вздохнул и немного устало помассировал виски.
– То, что ты думаешь, что ситуация в Страшной Впадине не связана с левой рукой Князя Демонов, еще не говорит о том, что он не в курсе.
– Это паранойя, Хаджар, – усмехнулась Аркемейя. – мир не вертится вокруг Хельмера.
Хаджар повернулся к окну. Ему нравился вид, который открывался отсюда. Город находился на небольшом возвышении, а сама школа – еще и на холме.
Леса и поля, реки и озера, целый мир раскинулся из окна маленькой комнатушки и Хаджар любил его созерцать, когда сидел над пустым свитком в очередной попытке осознать то, чего пока не понимал.
Не понимал ни он своим разумом, ни нейросеть со всеми её вычислительными мощностями.
Наверное, так же, как невозможно было сквозь маленькое окошко познать целый мир.
– Эй, Великий Мечник!
Хаджар очнулся, когда Аркемейя помахала у него ладонью перед лицом. Встряхнувшись как в прямом, так и в переносном смысле, Хаджар взял свиток со стола и убрал его за пазуху.
– Пространственные артефакты больше не в почете? – удивилась Аркемейя.
Для неё, адепта, видеть, как нечто ценное убирают не внутрь искусственного, созданного магией, пространства, а просто в одежды – было чем-то диким.
– Простым смертным не так уж легко ими пользоваться, – чуть грустно улыбнулся Хаджар.
Аркемейя еще раз посмотрела на Великого Мечника, некогда стоявшего на пике пути меча Семи Империй. Тот, кто одолел Алого Мечника и, нынче, считался умершим, но по слухам – отправился в странствие, чтобы отыскать свой собственный стиль меча.
Могучий воин теперь… никак не изменился. Да, его тело было дряхлым, морщины покрывали руки и лицо, но эта мощь, ощущение, что перед тобой сидит нечто могучее и свободное, оно не исчезло, а лишь укрепилось.
– Ты, вскормленная Хельмером…
– Он меня не…
– Не перебивай, – отмахнулся Хаджар. – и это я образно выражаюсь. В общем, ты – одна из фигур, на которую Хельмер сделал ставку, заявилась ко мне, очередной его фигуре, в момент, когда я понимаю, что не могу пересечь порог, который нужно пересечь, чтобы создать свой стиль. Совпадение? И мне и тебе уже давно больше века. Мы не так молоды, чтобы наивно полагаться на совпадения.
– Это не совпадение, – не стала отрицать охотница на демонов. – я какое-то время искала тебя.
– Зачем?
Девушка замолчала, а затем заправила черные, густые волосы за ухо.
– Ты всегда так общаешься с девушками?
– Как?
– Очень… прямолинейно и топорно.
Хаджар пожал плечами и продолжил гладить котенка.
– Король Гретхеген заплатил мне хорошую суму, чтобы я разобралась с проблемой Страшной Впадины. Проблема оказалась масштабнее, чем я думала, а твоя школа – слишком близко, чтобы этим не воспользоваться.
– И откуда ты же узнала о моей школе?
– Следила за Парисом.
Хаджар нахмурился. Так сильно, что на лбу пролегли глубокие складки.
– Охотница на Демонов, Аркемейя из Курхадана, – продекламировал Хаджар. – ты хороша. Судя по слухам – даже очень хороша.
– А если не только по слухам, – и полукровка приняла весьма провокационную позу. Такую, что каждый, и без того выразительный изгиб её тела, стал еще более четко очерченным, соблазнительным и даже выразительнее, чем прежде, хотя это казалось невозможным.
Мужчины и женщины… такие разные, но в основе своей – одинаковые. Если мужчина хочет покорять, то женщина – соблазнять, что для неё сродни все тому же покорению.
Азарт плотской охоты присущ всем, вне зависимости от пола или половых предпочтений.
И когда у мужчины не получается покорить, он лишь еще сильнее стремится “поставить флаг на непокоренной вершине”, женщина же провал своего соблазнения воспринимает сперва как оскорбление, а затем как вызов.
Хаджар все это прекрасно понимал.
За десятки лет странствий, он не так уж и редко удовлетворял позыв своей плоти, находя себя в обществе прекраснейших из женщин.
Увы, как бы ни было это прискорбно признавать, но ни одна из них не могла сравнится по своей красоте даже с тенью Аркемейи.
Кровь демонов кипела в ней…
– Но я сам учил Париса скрывать свои следы, – продолжил Хаджар не обращая внимания на слова Аркемейи. – и, даже если ты лучше, чем следопыты Чужих Земель, то все равно не смогла в том состоянии, котором ты находилась, выследить Париса. Так что спрошу еще раз – как ты узнала о моей школе?
Охотница слегка скривилась и приняла спокойную и куда как более удобную позу, но все равно при этом оставалась прекраснейшей из виденных Хаджаром людей… ну или тех, в ком кровь людского рода имеет хотя бы половину.
