– Молод и глуп, – перебил волшебник. – а еще чрезмерно словоохотлив. Тебя прислали сюда, чтобы ты убил меня? Тогда не томи – приступай. Мне еще везти цветы на рынок. А это сперва за мешком зайти, потом с королем фей полевых лугов договариваться… слишком много дел.
Черный Генерал, шокированный услышанным, поднял меч и…
Хаджар стоял на холме, укрытым высокой зеленой травой. Птица Кецаль ютилась в гнезде во вновь подросшем дереве, а у камня сидел завернутый в черный плащ первый из Дарханов. Его лица не было видно.
Лишь до того седые, что даже белые волосы, струились из-под капюшона.
От того надменного, дерзкого и самоуверенного мечника, которым когда-то предстал Черный Генерал и которого Хаджар видел в этих, явно, воспоминаниях – не осталось и следа.
– Что это было? – спросил Хаджар.
Признаться, ему было радостно услышать свой молодой и звонкий голос, а не старческое кряхтение. Да и стоять в полный рост на крепких, как стволы деревьев, ногах, а не опираться на трость – было тоже приятно.
Только потеряв, начинаешь ценить – фраза, явно придуманная стариком, вспоминающим о ушедших годах. А вовсе не о той романтической ерунде, которую ей приписывают барды и менестрели.
Есть копченое мясо, не рискуя потерять зубы – та проза жизни, о которой не думаешь в молодости, но тоскуешь к старости.
– Ты хотел знать больше о Параде Демонов.
– И?
– Ты узнал, – лаконично закончил Черный Генерал. – больше, чем знает кто-либо за пределами Страны Бессмертных.
Хаджар прокрутил в воспоминаниях все, что увидел.
– Получается, – протянул он задумчиво. – пошатнул четыре мира Волшебник Пепел, когда начал войну против Седьмого Неба… и после этого, каждый определенный промежуток времени, случается новая война… которую называют Парадом Демонов, так?
Черный Генерал не ответил. Но Хаджару не нужно было видеть шрам от клятвы крови, чтобы понять, когда и где заканчивается поводок её ограничивающий.
Молчание первого из Дарханов было красноречивее любого ответа.
– А сколько раз он происходил?
– Скоро будет седьмой.
Седьмой… опять цифра семь.
А уж о том, как легко и изящно Черный Генерал обошел явный запрет клятвы и говорить не хотелось. Сколько бы миллионов лет не минуло с тех давних пор, Враг всего сущего явно успел поумнеть за это время.
Что делало его еще опаснее.
– И, учитывая, что Пепел помог четырем мирам в твоем заточении на Гору Черепов, то, получается, ты не смог его убить.
– Не смог, – Черный Генерал признал свое фиаско абсолютно индифферентно. – и это было давно, мой ученик. Если бы мы сразились сейчас…
– Ты бы победил?
– Нет. Скорее всего, у меня не было бы ни единого шанса. Волшебник подчиняет себе силы, осознание которых для меня невозможно. Даже Яшмовый Император, Князь и Две Королевы, не решаются спорить в искусстве магии с Мудрецом.
– Получается, что не один ты настолько силен, чтобы стать угрозой всему сущему.
Хаджар задумался. Что-то здесь было не так. Создавалось впечатление, что Черный Генерал хочет ему что-то сказать, но, будучи скованным клятвами, не может.
Пытается вывести на какой-то вопрос. Простой, прямой вопрос, который даст подсказку.
Вот только – зачем.
Зачем – хороший вопрос.
– Зачем ты мне это рассказываешь?
– Тебе суждено сразиться с Пеплом, – слова Врага звучали непреклонней топора палача. – но нет среди живших, живущих или тех, кто будет жить ни одного существа могущественнее, чем он.
– И чем же это отличает его от тебя?
Хаджару скорее всего показалось, но, возможно, Черный Генерал улыбнулся.
– Его можно убить.
Что же, Хаджар поторопился с выводами – тот надменный и самоуверенный Генерал никуда не исчез и…
Хаджар открыл глаза.
Глава 1166
Хаджар лежал на пуховой перине под теплым одеялом из собачьей шерсти. Стоило признать, на такой уютной постели его старые кости не почевали со времен…
Если задуматься, то со времен жизни во дворце Лидуса, так как с тех пор, как жизнь выкинула его в открытое плавание по просторам Безымянного Мира, ему приходилось спать где угодно, но только не на заботливо взбитой перине, укрытой выглаженной простыней с запахом можжевельника, под одеялом.
Подоткнутым одеялом.
— Где…
– Очнулся, – с облегчением выдохнула Аркемейя.
Она сидела рядом — у изголовья. Просто Хаджар плохо её видел. Он вообще – плохо видел. Только понял это не сразу. Все было каким-то размытым, нечетким. Перед глазами рябило, а реальность постоянно дрожала волной. Как если обращать взгляд на мир через пространство над короной костра.
– Проклятье, — выругался Хаджар.
После боя с Да’Кхасси он прекрасно понимал, что ему требуется длительный срок на восстановление. Но нет… теперь же срок, который был ему отмерен, сократился еще раз.
— Анализ, – отдал Хаджар мысленный приказ нейросети.
[Обработка запроса… запрос обработан. Состояние носителя — умеренно тяжелое. Приблизительное время ожидания до окончания работы функций — 4 года 2 месяца 14 дней 5 часов 32 минуты 16…15…14… секунд]
Хаджар выругался еще раз. Еще недавно этот срок был почти ровно в десять раз больше. Теперь же… нет, положительно, следующая битва, где ему придется выложиться в таком же объеме, станет для него последней.
Придется, в кое-то веки, использовать не мышцы, а мозги. Вот только Хаджар никогда не был силен в хитрости и коварстве. Более того – он не видел в этом чести, а еще он…
— Совсем плох, – констатировала Аркемейя.
Хаджар не видел, но услышал чавканье чего-то тряпичного в чем-то влажном. Через секунду ему на лоб легла парчовая подушечка, смоченная в настое, пахнущим целебными травами.
Скосив взгляд в сторону, Хаджар с трудом смог разобрать лежавшие в корзине десятки подобных подушечек. Желтые, некоторые почти черные.
Видимо ему действительно приходилось несладко последние… А сколько?
— Как давно я так лежу?
— Четвертый день, – Аркемейя, уже отработанно движением, пока один компресс лежал на лбу Хаджара, другими обтирала ему руки и ноги. — не помнишь?
Хаджар уже собирался ответить: “нет”, но он помнил. Помнил пожар, которым занимались повозки с едой для демонов. Помнил тела простых фермеров, которые он сложил у обочины. Помнил тех, кому пронзил сердце или срубил голову. Помнил груды металла, оставшиеся от доспехов стражников.
