Драконий коготь, следующий за мечом, направленном в жутком выпаде прямо в печень, уже не с воздуха, а с земли, врезался в древесную броню.
Та застонала, задрожала, но выдержала, а Рыцарь нанес удар наотмашь, но его странный меч рассек лишь пустоту. И в то время, пока давление от меча, как эхо от песни, не собиралось исчезать, Хаджар уже оказался за спиной и нанес быстрый секущий удар.
Но вновь доспехи удержали атаку. Они заскрипели сменяемыми ветрами деревьями, с них посыпалась труха, но ни крови, ни стона.
Теант попытался развернуться, чтобы вновь нанести удар мечом, но вдруг понял, что три удара противника, эхом застывшие в этой реальности, держат его на месте.
Сам же Хаджар, вновь пройдя собственной тропой среди ветра, оказался прямо перед Теантом. И, как и дух прежде, он скопировал его движения.
Могучие руки согнулись над плечами и меч, занесенный за спину, обрушился в жутком по скорости и силе режущем ударе. От плеча до пояса он разрезал воздух с ревом прыгнувшего за добычей дракона. Потоки ветра, расходящиеся от лезвия, срезали деревья, они рубили каменные клыки и начисто счищали породу в границах низины, превращая овраг в девственно чистое поле.
Когда улеглась пыль, Хаджар, могучий воин, чья мышцы можно было различить даже под доспехами, дышал чуть тяжелее и небрежно утирал кровь, выступившую на доспехах.
Он знал, что битва не была закончена.
Нет, это был лишь приветственный обмен ударами, чтобы понять силу оппонента. Чтобы поприветствовать его в должной манере.
Когда пыль осела, то Рыцарь темнолесья все так же стоял на ногах. Его меч был вонзен в землю. По центру мертвого леса он возвышался единственным его хранителем, или, может, узником.
Узником, которого питала его собственная темница.
Хаджар собственными глазами видел, как к мечу из земли тянулись корни, но не обвивали его, а вонзались в сталь и подпитывали силой. Те небольшие повреждения, которые Хаджару удалось нанести броне духа, на его глазах мгновенно зарастали.
— Как и прежде, – прогремел куда более человечный, чем прежде, голос.— ты не разочаровываешь меня, враг мой.
Когда же Рыцарь вытащил меч из земли, Хаджару показалось, что против него ополчился весь лес.
Мертвый лес.
Глава 1202
Подул ветер. Он сбил с сухих крон те немногочисленные листья, что на них еще были. И закружил в вихревом танце множества клинков.
Листья-клинки соединились с обломками корней и те стали топорами и копьям, а затем к ним присоединился пожухлый мох, обернувшийся пламенем пожаров. И в гуще этой какофонии главной нотой звучали крики умирающих животных, слившихся в единой образ жуткого монстра-химеры, который оделся в одежду из оружия мертвого леса и бросился в сторону Хаджара.
Так выглядел всего один единственный взмах меча Теанта. Это было сложно назвать техникой в её привычном понимании. Скорее нечто, что было самой сутью Рыцаря — сутью его вотчины. Смыслом его королевства, который тот стерег и которое давало ему мощь.
Возможно, в этом был какой-то потаенный смысл, но Хаджар его не понимал. Более того – ему было плевать.
Заглянув внутрь самого себя, он высвободил все мистерии меча, которые постиг за это время. И, что удивительно, за то время, пока он жил в миру с Аркемейей, они стали лишь глубже и целостнее.
Его истинное королевство развернулось светом небесной стали. Продвижение удара-химеры Теанта замедлилось, но сама “техника” не потеряла ни в силе, ни в своей разрушительности.
Она не излучала в окружающий мир ни малейшего эха. Была полностью сосредоточена внутри себя. Настолько, что её сложно было отличить от реального монстра.
И, все же, это лишь то, как удар меча Теанта преобразовался, пройдя через призму чего-то, что находилось даже глубже, чем Река Мира.
Хаджар слегка согнул колени. Он вытянул перед собой два пальца левой руке и провел по ним Синим Клинком. Так, словно прицеливался.
Не закрывая глаза, он вслушивался. Не в рев техники. А в ритм деревянного сердца Рыцаря.
Несмотря на техники, на все то, что как мишура, бросалось в глаза, это все еще оставался поединок на мечах. И Хаджар сражался. Сражался на них почти с самого детства. Теперь понимал, что никогда этого не хотел, но сражался.
“Что ты будешь делать, Хаджар, когда придет тот, кто захочет все у тебя отнять?”
Выдержав паузу, когда удар-монстр уже почти коснулся его брони, Хаджар, внезапно, взмахнул Синим Клинком. Свет, сорвавшийся потоком ветра с его лезвия, срезал листья, рассек корни, срубил камни и потушил пламя, оставив лишь силуэт меча Теанта.
Химера лопнула мыльным пузырем, обнажив внутри свою суть – удар. Удар, который Хаджар отразил и тот, уносясь по мертвому лесу, крушил его, превращая в глубокую борозду, шириной и глубиной достаточной, чтобы стать руслом небольшой реки.
Хаджар стал дышать чуть тяжелее. Этот трюк, который он однажды увидел в сражении Оруна и старика наставника школы Святого Неба, оказывается, стоил немалое количество энергии. Именно она, опережая удар, срезала с “техники” противника все наносное, обнажая саму суть.
— Твой меч силен, – кивнул Теант. – но…
— Но время разговоров прошло, — Хаджар погрузился еще глубже. Туда, где билось уже его собственное сердце. Сердце его пути среди ветров… среди облаков. – Песнь Первая: Драконья буря.
Небо над темнолесьем сомкнулось тяжелым саваном грузных громовых облаков. Молнии в них забили проливным дождем из стального огня. Мечами они свились в огромную драконью пасть. Она сверкала позади Хаджара. Выше, чем шпиль Запретного Города и шире, чем врата, ведущие в столицу Ласкана.
Казалась, что она, пусть и лишенная тела и почти невидимая, существующая лишь в штрихах, оставленных мечами, могла, тем не менее, поглотить целый город.
И её рев, как бой боевых барабанов, как марш армии солдат, идущих на смерть, как грохот осадных пушек, заставлял пригибаться деревья и дрожать камни.
Вся эта мощь, вся запредельная сила, была сосредоточена в клинке Хаджара. И когда он им взмахнул, отправляя энергию, мистерию и волю, слившихся воедино согласно его стилю, то позади пасти распростерлись два крыла искрящихся молний.
Они раскрылись на несколько километров, становясь олицетворением старых легенд смертных о птице Рух, способной закрыть небо. То самое небо, на котором сейчас бушевала буря, вызванная техникой Хаджара.
— Враг мой, — прошептал Теант. И, несмотря на рев, казалось, всех ветров этого мира, его было слышно так ясно, как в полный штиль, стоя вплотную. – этого недостаточно… в этот раз, мой черед одержать победу.
Поднялся меч Рыцаря. Зашевелилась его броня. Вздрогнула земля. Из неё, повсеместно, вырывались столпы деревьев. Разрывая почву корнями, из которых в свою очередь появлялись уже новые, такие же серые и мертвые стволы, они впивались во все увеличивающийся меч в руках Теанта.
