– Знаю, – она приближалась все ближе. И любой иной мужчина, завороженный её красотой, не заметил бы, как в правой руке одеяние солнечного света свивается в длинное копье. – И я скорблю вместе с тобой. Но, прошу, уходи.
– Тогда скажи мне – истину ли сказал демон, что через шесть веков Ледяная Скорбь растает и, когда это произойдет, моя семья умрет?
– Истину, – не стала отрицать Королева Летнего Двора.
Хаджар и до этого не сомневался в словах Хельмера. Тому просто не было причин лгать. Но, в то же время, он не мог не убедиться.
– Значит, если я уйду, то, скорее всего – так и будет. Они умрут.
– Да, – вновь кивнула Титания. – не было еще такого, чтобы смертный смог подняться на Седьмое Небо за столь краткий срок. А то, что ищешь ты… даже войска всего мира Духов… даже Черный Генерал не смог этого добиться.
– Тогда у меня нет выбора, – щепка поднялась над ладонью Хаджара.
Титания занесла свое копье.
– Не заставляй меня, носящий мантию моей сестры, – слезы хрусталем потекли по щекам Титании. – твои песни прекрасны. Мне так нравилось их слушать… в память об этом – уходи. И встреть свой смертный конец в печали. Быть может, так ты сможешь подарить этому миру лучшую из его песен.
– “Ты все еще должен мне сыграть свою лучшую песню!” – прозвучали в голове слова Аркемейи.
Он еще не сыграл ей… еще не сыграл… и она все так же его ждала.
“Что ты будешь делать, Хаджар, когда придет тот, кто захочет все у тебя отнять?”
Хаджар поднял взгляд на Титанию. Прекраснейшее из создания. Та, перед чьей красотой померкнет даже богиня Любви, причастная к появлению на свет первого из Дарханов.
Она направила на него свое копье.
“Что ты будешь делать, Хаджар, когда придет тот, кто захочет все у тебя отнять?”
– Я хотел спокойно встретить свой конец, – прошептал Хаджар. – исчезнуть в бездне, как и любой другой клятво отступник. И, может так, я бы смог искупить свои грехи.
– Еще не поздно, Северный Ветер, – буквально молила Титания. – Ты все еще можешь это сделать.
“Что ты будешь делать, Хаджар, когда придет тот, кто захочет все у тебя отнять?”
– Но какой смысл… какой смысл в чем-либо, если я не могу спасти, со всей своей силой, того, кто еще даже не имел шанса. Шанса на добро или на зло. На простой выбор.
– Твоему сыну никогда не было суждено родиться, Северный Ветер. Такова судьба.
– Судьба?! – глаза Хаджара вновь запылали. – Ты, из всех существ, смеешь говорить со мной о судьбе?! Разве это я отправился на войну с богами и обрек миллиарды на смерть?!
– И я заплатила за это сполна. И лишь хочу сберечь тебя от участи куда более страшной.
– Что может быть страшнее для мужчины, чем смерть его жены и ребенка, Титания? Ответь мне?
– Я не знаю, Северный Ветер, – вздохнула фейри. – Но я знаю иное. Я знаю, тоже, что знаешь и ты сам. То, что сказал тебе несчастный, заблудившийся кошмар.И я знаю, что он не лгал тебе.
***
– Отправь меня в Мир Духов!
– Хорошо. Но помни – если ты не сможешь принести огненный цветок, то ничто, кроме смерти Азреи, не разбудит Аркемейю ото сна.
– Я понял тебя.
***
Хаджар посмотрел на Теанта. Тот все так же не сдавался. Он продолжал попытки соединить свою голову и тело. Как и любое живое существо, Рыцарь не хотел умирать.
И тогда Хаджар понял.
Простую истину, которая лежала на поверхности.
Глава 1204
— Это ты приказала ему съесть цветок? – спросил Хаджар глядя в звериные глаза Титании. – Ведь Теант, несмотря ни на что, остается сидхе Летнего Двора. Твоим подчиненным.
— Тебе ни к чему это знать, Северный Ветер.
– Дважды я спрошу – ты ему приказала?
— Любой мой ответ принесет тебе лишь страдания и ничего кроме них.
Фейри не могли лгать и Титания ему не лгала. Но любой из их числа, стоило ему задать вопрос трижды, был обязан ответь прямо и не тая.
— Трижды я спрошу – ты ли, Титания, Королева Летнего Двора, приказала Теанту съесть огненный цветок и не отдать его мне?
Вторая слеза сорвалась с щеки Королевы.
— Я.
И вновь сердце Хаджара пропустило удар. Затем еще. И еще.
И Хаджар Дархан. Тот хаджар Дархан, что ходил по Безымянному миру прежде, не выдержал этого.
Он умирал, когда пришел в эту рощу темнолесья. В этот мертвый лес.
И мертвый лес стал ему могилой.
— Зачем? – холодный голос стали, чужой голос, сорвался с губ Хаджара. — За что?
– На тебе мантия Зимнего Дворца, Северный Ветер. Имя тебе дал Борей — старик северных ветров. Ты — враг мне и моему дому. Сделав больно тебе, я сделала больно своей сестре. Такова моя суть. Я не могу иначе… совсем как тот скорпион, в притче о жабе и скорпионе.
Такова была Титания.
“Что ты будешь делать, Хаджар, когда придет тот, кто захочет все у тебя отнять?” – звучало набатом в голове Хаджара.
Все, чего он хотел — у него отняли.
Все, что он отыскал -- теперь было не важно.
Демоны отняли у него его семью и детство.
Боги забрали жену и сына.
Духи помогли и тем, и другим.
Они все пришли отнять у него всё, что было дорого. Родных. Друзей. Свободу. Любимую. Сына.
У Хаджара не осталось ничего.
Он вновь был тем калекой, что оказался заперт один на один в пещере с драконом.
Но этот раз дракон не был скован цепями. Во всяком случае – не железными. Лишь теми, которыми его оплел сам Хаджар. Заключил внутри себя. Не выпускал на волю. Боясь того, на что способен этот монстр.
Монстр, живущий в его тени.
“Что ты будешь делать, Хаджар, когда придет тот, кто захочет все у тебя отнять?”
Хаджар не уследил. Пропустил момент, когда к нему пришли.
У него уже все отняли.
И что он сделает с теми, кто забрал самое ценное?
Титания подняла голову. Черные тучи закутывали небо. Все громче звучали барабаны горячей войны. Гремели боевые колесницы, запряженные могучими конями в стальной броне. Молнии сверкали вспышками стали погруженной в кровь.
Птица Кецаль расправила крылья на Синем Клинке. Или уже не синем.
Там, где сталь была погружена в тьму, стала еще чернее. Как если бы всякий свет, на неё попадавший, был мгновенно сожран и поглощен.
И то, что некогда было синевой лазури, окрасилось кровью.
