Её создавали отрицательные эмоции. Но не поверхностные. Простой злости, зависти или страха будет недостаточно. Нет, совсем недостаточно…
Лишь нечто глубинное, истинно темное, сродни той степени отчаянья, гнева, ужаса, жажды мести… которая испытывает мать, висящая на зазубренном коле, молящая о смерти для себя и своего дитя, вынужденная смотреть, как то поглощает пожиравших её плоть червей, а затем тонет в крови.
Лишь нечто сродни подобному, помноженное на тысячи, может создать поток Темной Энергии. Могущественной эссенции, которая по своей силе и разрушительности многократно превосходит энергию Реки Мира, но при этом является настолько неподконтрольной, что даже истории о том, что ей пользуются демоны являются не более, чем мифами.
Темной Энергией нельзя владеть. Её невозможно обуздать. Лишь направить куда-то с надеждой, что та не уничтожит тебя и все вокруг в момент, когда все выйдет из-под контроля.
Увы, у Воронов процесс казался отлаженным и, даже, каким-то будничным. Будто они занимались подобным уже далеко не первый раз.
– Возможно нам действительно стоит… – Хаджар не договорил.
Что-то внутри него настаивало, звало его пойти дальше. Но не к Воронам, а… к постаменту. Будто на жертвенном алтаре лежало что-то очень для него важное. Буквально – жизненно необходимое. Нечто, без чего он никогда не сможет прийти к своей цели, какой бы она ни была…
– Мы не успеем, – благо, выкручиваться Хаджару не пришлось. Таш, сама того не ведая, пришла ему на выручку. – даже если отправимся за гонцом. Даже если воинство Императора помчится сюда в истинной форме, что будет сродни бряцанью оружием на границе Рубиновых Гор и Алого Феникса, то все равно не успеем. Не знаю, к каким ужасам приведет этот ритуал, но они почти его закончили.
– С чего ты взяла?
– С того, Хаджар Северный Ветер, что жертвенным агнцам перерезают глотки лишь в самом конце.
Таш указала куда-то внутрь лагеря, вновь передавая трубу Хаджару.
Тот вгляделся и увидел, как несколько фанатиков ходили по рядам своих «угодий» и, острыми кинжалами, аккуратно, в чем-то даже сродни движениям кисти художника, перерезали глотки жертвам.
– Проклятье, – еще раз выругался Хаджар, после чего, сжав кулак, почувствовал на пальце нечто чужеродное. – Таш, ты знаешь, что именно делает это кольцо?
Глаза драконицы сверкнули звериным азартом.
– Я подумала о том же самом…
Глава 1242
Они сидели на земле напротив начерченного рукоятью Алого Клинка плана лагеря Воронов. Близилась ночь. Опять же, вылазку запланировали на это время вовсе не потому, что луна и звезды скрыли бы адептов от взгляда дозорных.
Причина была в другом. Единственный их шанс пробраться в лагерь, уничтожить жертвенный алтарь и, желательно, убраться до того, как их отправят к праотцам, это начать свою авантюру в момент, когда закончится жатва.
И, так случилось, что именно к вечеру фанатики почти закончили собирать Темную Энергию из своих агнцов.
Таш и Хаджар переглянулись.
Им не требовались слова. Каждый из них находился на достаточно высокой ступени развития, чтобы ощущать, даже несмотря на защитные заклинания Воронов, коими те окутали свой лагерь, что если ритуал закончится, то ничего хорошего не произойдет.
Причем ничего хорошего в таких масштабах, что заденет не только Рубиновые Горы, на чьих территориях они сейчас находились, но и часть Алого Феникса и Белого Дракона.
Почему это так сильно волновало их? Хаджар подозревал, что Таш радела за то, чтобы вернуть принцессу живой и здоровой обратно, чего могло не произойти, случись ритуалу успешно завершиться, ничуть не менее, чем Хаджар, который был связан с Тенед клятвой.
Проклятье, еще совсем недавно ему пришлось биться с Дэдхи’Ашане, проводницей духа смерти, приходящего за павшими в бою воинами, и вот теперь это – Орден Ворона.
Будто кто-то, стоявший позади руки судьбы, решил, что Хаджару и без того не хватало жизненных потрясений и приключений.
Впрочем, учитывая, что с каждым днем приближался Парад Демонов, то, стоило ожидать, что самые разнообразные события начнут сыпаться, словно из рога изобилия.
Хаджар посмотрел на перстень, который, предусмотрительно, отложил в сторону. Держать на пальце камень, в котором было заключено дыхание сотни драконов, как-то не очень хотелось.
– Этот перстень моему брату, за выдающиеся заслуги, подарил сам Император, – Таш в очередной раз провела ладонью над начерченным планом лагеря.
– И тот так просто отдал его мне?
Таш улыбнулась. Неожиданно, это была не хищная или звериная, а вполне себе теплая и приятная улыбка.
– Син жестокий воин, но… у него большое сердце и открытая душа. Если он к кому-то хорошо относится, то не пожалеет последнего, что у него есть, чтобы помочь.
Хаджар промолчал. Он не знал, хорошо ли Син относился к нему лично, или к принцессе, потому как идиот не дослужиться до предводителя охраны единственной наследницы престола.
Син идиотом не был.
И должен был понимать, чем может угрожать подобное скопление фанатиков посольству.
Хотя, возможно, это все лишь предвзятость и паранойя Хаджара, который все меньше и меньше верил в такую простую вещь, как бескорыстность.
– Выдвигаемся через полчаса, – уже другим тоном, более холодным и отрешенным, заявила Таш. – советую это время провести с пользой.
С этими словами, приняв позу лотоса, Таш погрузилась в медитацию. Но неглубокую. Для таких драконам требовалось принимать истинное обличие и проводить в оных едва ли не тысячи лет, чтобы получить результат, на который человек тратил лишь годы.
От знания таких нюансов становилось понятным стремление Рубинового Дворца к ограничению уровня развития в Семи Империях.
– Да, – прошептал Хаджар, повторяя действия Таш. – медитация не помешает…
* * *
Хаджар стоял на холме, посреди бескрайних просторов, укрытых качающейся в такт ветру высокой, зеленой траве.
Небо над головой было затянуто черными тучами. Но это не мешало одинокой фигуре, закутанной в черной плащ, из-под капюшона которого тянулись седые волосы, вглядываться в далекую высь.
Постойте… почему у него ощущение дежавю?
Он уже достаточно не посещал Черного Генерала, запертого внутри его души. Откуда, в таком случае, ощущение, будто он побывал здесь лишь совсем недавно.
– Ты снова пришел, мой ученик, – донеслось из-под капюшона, скрывавшего постаревшее лицо. Лишь до того седые, что уже белые волосы, говорили о том, как изменился первый из Дарханов.
Хотя, откуда Хаджару знать о том, как тот постарел?
– Я не твой ученик, – отрезал Хаджар. – и становиться им не собираюсь.
