Над одним, тем, что справа, протянулась тьма. Сперва Хаджар подумал, что это почернело небо. Но потом, присмотревшись, он увидел исполинскую фигуру, стоявшую в центре воинства.
А затем, когда наваждение спало, он понял, что это была лишь её тень. Настолько могущественная и величественная, что поднялась куда-то вглубь усеянной звездами вселенной. И та тьма, накрыла войско, была лишь краем её плаща.
Слева же стояли совсем иные войска. Под белоснежным, чистым сиянием, они излучали ауры покоя и блаженства. Закованные в свет, с оружием, выкованным из звезд, они…
* * *
Хаджар, с трудом проталкивая внутрь легких воздух, обнаружил себя лежащим на полу. В руках у него пылал факел. Он мерно чадил, источая струйки темного дыма.
Пол был холодный и… мокрый.
Хаджар приподнялся, чтобы увидеть, как его руки по запястье погружены в кровь.
Рядом лежали тела.
Завернутые в черные плащи, они, на веки запечатлев на лице гримасы ужаса и боли, лежали в лужах своей крови.
– Последоват…
– Сбившиеся с пути, – поправил голос, доносящийся из тьмы. Порой Хаджару казалось, что где-то на границе территории он видит мелькающие белые волосы, но на самом деле это был лишь выверт его подсознания. На самом деле Враг находился внутри него. Глубже, чем душа. – они идут ложным путем.
– Ложным путем? – и вот опять. Все, что делал Хаджар – переспрашивал.
Проклятые древние.
Может со временем они теряли способность к тому, чтобы изъясняться нормальным, понятным языком?
– Даже если падет Гора Черепов, – Черный Генерал говорил о месте своего заточения, так же спокойно, как любой человек о родном доме. – это не освободит меня.
– Разве?
– Яшмовый Император, мой ученик, мудрейший из всех, кто жил, живет или будет жить. Он нашел для меня темницу крепче, чем цепи на любой из гор.
– Если он настолько мудр, – Хаджар выпрямился и поднял факел. – то почему ты с ним сражался?
– Потому что не мог иначе, – коротко и лаконично ответил Черный Генерал. – воин должен делать то, что он должен. Сражаться. За тех, кто не может этого сделать.
Хаджар вспомнил то воинство, которое стояло вокруг своего предводителя. Каждый из них сражался против Седьмого Неба по своей причине, но… никто из них не мог победить в одиночку.
Кроме Черного Генерала…
Он был достаточно силен, чтобы восстать самому. И, соответственно, как это обычно бывает в таких ситуациях, обладая подобной мощью, он мог просто развернуться и уйти.
Но предпочел сражаться.
Как он уже сказал – за тех, кто не мог.
– Яшмовый Император тоже не мог поступить иначе, – голос Черного Генерала отдалялся во тьму. – он слишком хорошо видел, к чему привела свобода и потому не может допустить, чтобы она вновь неограниченно цвела.
Неограниченно цветущая свобода… да уж, наверное первый из Дарханов и Эйнен Кесалия легко бы нашли общий язык. Но все эти философствования были не для Хаджара.
Он человек простой.
Видит цель – видит путь к ней. И идет по нему во чтобы то ни стало.
Отряхнувшись от крови фанатиков, Хаджар направился дальше во тьму.
* * *
Картина вновь изменилась. Теперь это была граница города. И таких городов Хаджар еще не видел. Никакие слова из тех, которыми обладал любой из языков смертных, не смогли бы описать и маленькой толики его величия. И ни какие краски, эпитеты и сравнения, не выглядели бы уличной грязью на фоне его чистоты и красоты.
Прекраснейший из городов. Белоснежный и сияющий.
Тысячи звезд, скованные воедино, стали ему лишь мостом, ведущим через ров из самой вселенной. И луч сета пронзал бесконечность, разнося по Безымянному Миру свет и сияния столицы Седьмого Неба.
Хаджар не знал почему.
Не знал как.
Но он знал, что этот город – именно этот белоснежный град, построенной среди земли, почву которой заменяли облака, и есть столица Седьмого Неба. Город, чье название невозможно произнести смертному.
И где-то там, внутри, находился Яшмовый Дворец и его престол.
Но сейчас история была о другом.
У границы этого города стояло воинство. Оно, как и свет, излучаемый стенами, казалось бесчисленным и бесконечным. Ряды острых копий устремлялись в небеса. Шлемы и сталь звенела с каждым шагом безумного количества рядов пехоты. Рваные штандарты обрывками качались на ветру.
Бесконечная армия видела столь же бесконечное количество сражений. Они бились столько раз, что их доспехи стали их плотью. Мечи – руками. Рога на шлемах – их рогами.
В небе (наверное, Эйнен нашел бы в этом что-то философское. Что и на Седьмом Небе имелось свое «небо») сверкали красные молнии. Среди них парили драконы, фениксы, крылатые тигры и змеи. Столь больших размеров, что, несмотря на то, что они летали где-то в вышине, казалось, будто до них можно было дотянуться ладонью.
Над армией завис каменный уступ. Острым клыком, он будто тоже хотел присоединиться к битве. Ведь кто знает, может этот каменный уступ стремился стать пером в крыле ласточки и парить над бескрайними просторами Безымянного Мира. Но в Книге Тысячи было написано иначе.
Увы, все, чем мог помочь каменный уступ – стать ступенью для того, кто на него взобрался. Конь, пылающий синим огнем. Всадник с копьем, объяты тем же пламенем.
Он поднял свое оружие, и армия шагнула вперед.
Хаджар вновь судорожно хватал воздух ртом. Его тело горело. Причем – в прямом смысле слова. Чтобы сбить пламя, Хаджару пришлось использовать почти полный запас резерва, а затем еще и закинуть в рот две трофейные пилюли.
Одну, чтобы восполнить энергию, а вторую – восстановить жизненные силы.
Но даже так.
Он все еще видел перед собой два пылающих голубых глаза. Не таких как у него, а словно… звериных.
Проклятые фейри…
– Жизнь обладает неприятным чувством юмора, мой ученик, – прозвучал голос Черного Генерала. – внук того, с кем я бился плечом к плечу против Седьмого Неба, использовал всю свою магию, чтобы запечатать меня на Горе Черепов.
Хаджар не сразу пришел в себя. А когда пришел, то…
Он видел разное.
Но еще никогда он не видел, чтобы пол и стены были не просто покрыты черным пеплом от сгоревшей плоти, а буквально выкрашены ей. Причем, если присмотреться, можно было увидеть силуэты и даже лица тех, кто так и не смог пройти этот коридор.
– Пойдем, мой ученик. Путь еще не близкий.
Глава 1256
Покинув коридор, Хаджар сперва подумал, что оказался где-то во внешнем мире. Но, на самом деле, то, что почудилось ему высоким лесом, на самом деле являлось зелеными кристаллами. Они слегка мерцали, разгоняя едкий, липкий мрак. Будто смола, он обволакивал вглядывающегося в него.
